Представляет интерес вопрос, как создатели польского общественного мнения оценивали внешнеполитическую ситуацию и политический курс страны в преддверии Второй мировой войны. В политической жизни накануне 1 сентября 1939 г. следует выделить несколько ключевых событий, которые имели существенное значение для польской внешней политики. К ним, по нашему мнению, относятся англо–французские гарантии Польше, официальный отказ от немецких требований по Гданьску и экстерриториальной дороге, денонсация нацистской Германией пакта о ненападении с Польшей и заключение советско–германского договора о ненападении от 23 августа 1939 г.
Польская пресса об англо–французских гарантиях и германских требованиях
Известие о выступлении в Палате общин 31 марта 1939 г. британского премьер–министра Невилла Чемберлена, гарантировавшего в одностороннем порядке защиту Польши от германской агрессии, на страницах официозной «Польской газеты» (Gazeta Polska) было расценено как революция во внешней политике Великобритании. Одним из признаков этой революции, по мнению проправительственных журналистов, стал постепенный отказ Великобритании от «восточного комплекса», который заключался в придании «исключительно высокого значения роли России в Европе, и стремлениях любой ценой привлечь её к сотрудничеству»[189]. Действия Великобритании и Франции санационной прессой расценивались как запоздавшее признание важности военной и политической роли Польши.
Показательно, что схожие оценки дал ежедневник «АВС», который представлял одну из фракций запрещённого политическим режимом санации в 1934 г. крайне правого Национально–радикального лагеря (Obóz Narodowo–Radykalny, ONR). Ведущий публицист издания Ян Королец отметил, что соглашение «создаёт новую защиту мира и равновесия в Европе» и дополняет систему международных польских договоров. При этом журналист считал, что британские гарантии не перечёркивают польско–германский пакт о ненападении. Он осторожно заметил, что «если бы Германия не проводила в дальнейшем политики постоянных захватов, то польско–английский пакт скорее бы укрепил существующий пакт о ненападении»[190]. Последовавшее чуть позже подтверждение гарантий со стороны Франции позволило ежедневнику с гордостью заявить о том, что «западные державы осознали значение Польши как самого сильного государства в Восточной Европе, от позиции которого в значительной степени зависит ход событий в этой части континента»[191].
Такую же положительную оценку признания политической значимости Польши и её сближения с великими державами высказали находящиеся на противоположном от ONR политическом фланге представители главного периодического издания Польской социалистической партии (Polska Partia Socjalistyczna, PPS) ежедневника «Рабочий» (Robotnik). В частности, ведущий публицист «Рабочего» и лидер PPS Мечислав Неджялковский в замётке «Верный исторический путь» с удовлетворением констатировал, что «история «обрекла» нас на сотрудничество с западными державами не в роли «клиентов», но в роли равноправного фактора в мире»[192]. По его мнению, политика Адольфа Гитлера «с математической точностью повторяет все ошибки правительства Вильгельма II»[193].
Череда успешных действий Германии на самом деле запустила процесс объединения усилий Великобритании и Франции против «государства господ»[194], каким явила себя миру нацистская Германия. Неджялковский уверял, что факт «соглашения Вашингтон — Лондон — Париж — Варшава даёт много шансов на сохранение мира и ограничение захватнических комбинаций»[195].
Обзор польской прессы оставался бы неполным без описания реакции представителей самого влиятельного идейного течения в межвоенной польской общественно–политической мысли — национал–демократов. В главном печатном издании эндеков еженедельнике «Национальная мысль» (Myśl Narodowa) восторженно прокомментировали выступление премьер–министра Великобритании Невилла Чемберлена, в котором Польше обещались гарантии. В замётке под броским заголовком «Польша лежит в центре мира» с удовлетворением констатировалось, что немецкая политика наконец–то заставила Западную Европу отказаться от иллюзий. Прежние симпатии к «рождённой в масонском фартуке Чехословакии» пришлось забыть. Теперь «Польша на устах всего мира», так как от её политики «зависит все»[196].
Эта мысль неоднократно модулировалась на страницах издания. Так, в выпуске от 23 апреля с чувством гордости провозглашалось, что в «существующей политической системе Европы Польша рядом с Францией и Англией является третьей великой державой», которой «географическое положение плюс военная сила дают. ключевое положение»[197].