откровенные репрессии с опорой на полицию и армию. Закономерным итогом подобной политики стало то, что день 17 сентября 1939 г. стал праздником для белорусского и украинского населения восточных воеводств II Речи Посполитой, с энтузиазмом встречавшего солдат Красной армии как освободителей от польского господства.
В статье минского историка А. А. Киселёва рассматривается то, какое отражение в польской периодической печати нашёл внешнеполитический курс санационной[42] Польши весной–летом 1939 г. Это позволяет ответить на вопрос о том, как в польском общественном мнении воспринимались ключевые международные события кануна войны. В результате оказалось, что основные политические силы, несмотря на оппозиционность к правящему режиму, фактически поддержали внешнюю политику властей, заинтересованных в сохранении СССР вне европейской системы безопасности. Практически все свои надежды польское общество безоговорочно возлагало на внешнеполитический союз с Великобританией и Францией. При этом настолько же согласованной в общественном мнении была позиция, направленная на категорическое отрицание идеи кого–либо тесного сотрудничества Польши с Советским Союзом по вопросам международной безопасности. Мотивация такого взгляда варьировалась от изображения восточного соседа как колосса на глиняных ногах, не способного на равных участвовать в грядущей войне, до стремящегося к мировой революции орудия мирового коммунизма.
Такая крайне идеологизированная и пренебрежительная оценка СССР прекрасно уживалась с ярко выраженным комплексом национального превосходства перед восточным соседом. В польской прессе спокойно и даже не без злорадства восприняли срыв московских переговоров военных миссий СССР, Великобритании и Франции. В советско–германском договоре о ненападении публицисты увидели лишнее доказательство в пользу польской востребованности англо–французскими союзниками. Почти вся пресса жила иллюзией того, что Польше наконец удалось заменить собой Россию как основного партнёра в отношениях с ведущими державами Западной Европы, одновременно переживая своё «признание» на Западе и чувство превосходства перед СССР. Такое отношение исключало возможность каких–либо совместных действий Польши и СССР в деле противодействия агрессии со стороны нацистской Германии.
Неоспоримой заслугой белорусского автора является то, что, скрупулёзно занимаясь слабо изученной в России темой, он ввёл в научный оборот целый ряд новых источников.
К. И. Софронов и Д. В. Суржик написали статью «Развитие правоконсервативных идеологий и режимов в постверсальской Восточной 18
Европе накануне Второй мировой войны». Исходя из того, что «правоконсервативные политические учения и практики имели глубинную идейную основу, сформировавшуюся из амальгамы теорий XIX столетия, сплавленных с актуальными для пост-Версальского мира проблемами», авторы весьма подробно проанализировали события, которые происходили задолго до 1939 г. и привели к возникновению фашистских и праворадикальных режимов в целом ряде европейских государств. Завершая статью, К. И. Софронов и Д. В. Суржик обращают внимание на то, что сегодняшние «популистские» лозунги в Европе отнюдь не новы: «Они представляют собой актуализированные на современные проблемы посылы праворадикалов вековой давности: “наведение порядка”, ликвидация демократических элементов управления страной, клерикализм, опора на “консервативные ценности”. “Словакия для словаков” в разных национальных вариантах. В предыдущий раз такие посылы привели к мировой войне».
В. В. Симиндей в статье «Прибалтика-1939: пакты с Гитлером» отмечает то, что после Мюнхенского сговора внешнеполитический курс Эстонии, Латвии и Литвы имел очевидный прогерманский крен. Ярким проявлением этого стали пакты о ненападении, подписанные с нацистской Германией Литвой (22 марта), Латвией (7 июня) и Эстонией (7 июня). Сегодня в Прибалтике часто звучат проклятия по адресу так называемого «пакта Молотова — Риббентропа». Зато о германо–эстонском и германо–латвийском договорах о ненападении там предпочитают помалкивать. Показательно, что в Эстонии и Латвии их не называют «пактом Риббентропа — Сельтера» и «пактом Риббентропа — Мунтерса».
42
В мае 1926 г. Юзеф Пилсудский совершил в Польше государственный переворот и установил правоконсервативный и националистический режим санации (sanacja от лат. sanatio — «оздоровление»).