– Жаклин, наверное, нам лучше вернуться обратно, – сказала я.
Она вздрогнула. Остановилась. Развернулась ко мне всем корпусом.
– Ты это говорить?! Ты случайно в Парис! Жаклин тебе ведет!
Зря я влезла.
– Я Лена скажу про тебя. Мне не надо сказать, что делать!
Боже, бедная Краснова. И бедная я – если теперь Жаклин отзовет свой бюджет из журнала, Аня меня убьет.
Одна из блондинок, с сумкой Виттон, тут же встряла:
– Жаклин, не волнуйся! Мы сейчас все найдем.
– Жаклин знает Парис! Я этот аэропорт каждую неделю бывать!
Я готова была провалиться сквозь землю, затеряться в парижских катакомбах. Жаклин рванула вперед. Мы побежали за ней.
Тупик. Мы уперлись в площадку, забитую грузовыми контейнерами. Девушки злились и переглядывались.
Она снова куда-то позвонила.
– За мной, все наверх!
Мы проделали путь в обратном порядке – коридор, аромат мочи, грузовой лифт, зал прилета.
На выходе номер два нас ждал автобус.
Небо над Парижем высокое и яркое. И впереди целых два дня по-французски. Я понемногу успокаивалась. Просто надо действовать осторожнее. Действительно, это было невежливо, вот так указывать ей.
Черт! А вот и нет! Я ничего такого не сказала. Ладно, лучше не дразнить гусей – чтобы не подводить журнал и Краснову.
В Париже я была очень давно – в гостях у институтского приятеля. Он постоянно пропадал на работе, а я разгуливала по городу с ключом в кармане от настоящей парижской квартиры. Вечером приезжала с последним поездом метро в непрестижный район Gare du Nord, где вечерами на улицах собирались стайки африканцев, мимо которых было страшновато ходить.
Город я осматривала в хаотическом произвольном порядке, нарушая все туристические стандарты. Сначала – Монмартр и Центр Помпиду, и огромный торговый комплекс под ним, который выкрал у меня целый день. Потом сомнительный район Сен-Дэни, где проститутки и видео-пип-шоу в подворотнях, куда ныряли неопрятные типы с несвежими лицами. Кафе «Ротонда», где Модильяни и Пикассо ели салат «Ницца», и я тоже ела, мне не понравилось, но я и не художник. Эйфелева башня, на которой ужасно дует и в ресторане наверху дают сносный луковый суп.
Вечером в однокомнатной квартирке мы с моим другом Егором, патриотом Франции, скромным тружеником местной радиостанции и стипендиатом Сорбонны, готовили картошку по-русски, крошили туда французский сыр и запивали вином. А потом засыпали как брат и сестра на диванчике. Егору не хватало денег даже на раскладушку. Тогда это не называлось гламуром, но Егор был одним из первых его солдат. Он тратил все до копейки на дизайнерские шмотки и вел на радио программу про моду.
Я предвкушала Париж, подарок, который свалился на меня случайно и потому был особенно приятным.
Автобус забрался в самую сердцевину узких переулков и остановился возле отеля. Было 10 утра.
Мы вошли в лобби. Очень гламурно. Бежевое с золотом, колонны, лилии в огромных вазах, мелкие детали большого стиля.
– Наконец-то ты приехала!
С бежевого бархатного кресла медленно поднялась Ведерникова. Она шла по мраморному скользкому полу прямо ко мне. Нет, к Жаклин. Они повисли друг на друге. Подруги.
А я еще считала в аэропорту девушек и не нашла седьмой! Седьмой была она. Ведерникова, о которой я не думала последние две недели. Никто не знал, чего мне это стоило, но мне это удалось! И в одну секунду мои призовые очки обнулились.
Я стояла в той же точке, перед той же проблемой, которая узнавалась по горькому привкусу во рту. Так всегда ощущается несчастье.
Девочки сбились в группку – в центре Жаклин и Настя, о чем-то говорили с портье. Там что-то не так. Я стояла одна и курила.
– Борисоф, иди! – Жаклин энергично махала мне рукой.
Надо собраться. Это же командировка, в конце концов! Я заскользила по мрамору, на ходу пытаясь собрать лицо.
– Сейчас едем наш офис. Познакомить с креативным директор Поль Бриссар.
– Отлично. Во сколько надо быть на ресепшн?
Блондинка с Виттоном легонько толкнула меня в бок:
– Едем прямо сейчас. В отель не селят, слишком рано. Чек ин у них в 12.
– Так, все готовы? За мной. Чемодан оставить портье!
Настя шарила в сумке.
– Кажется, забыла!
– Что, хароший? Что потерял?
– Жаклин, катастрофа, я забыла зарядник!
Настя продемонстрировала телефон. Точно такой же, как у нашей ассистентки Веры. Розовый в пупырышках «Верту».
Когда я первый раз его увидела, еще подумала – какой агрессивный дизайн.
Телефон, похожий на боеголовку, как будто его делали для военных ястребов – чтобы они звонили из Пентагона в НАТО. А потом я случайно наткнулась на розовую боеголовку в салоне сотовой связи.
– Точно как у нашей ассистентки, – поделилась я информацией с продавцом без всякой задней мысли.
– А где же вы работаете, что у вашей ассистентки «Верту»?
Цена телефона равнялась остаточной стоимости моей машины. Вере подарил телефон папа, олигарх-light, так же как и «Порш», на котором она подвозила девчонок до метро. Я догадывалась, кто подарил телефон Насте.
– Я тебе свой зарядник дам, – сказала брюнетка с сумкой Фенди.
– Звонить можно из отель, – сказала Жаклин.
– Девочки, я не могу целый день без связи. Это катастрофа! Оператор мой звонка ждет, ну как это без телефона… Жаклин, я сейчас поеду в бутик. Дай мне адрес офиса.
– Настия, сейчас презентация в офис. Ты не можешь ехать в бутик. И зарядка стоит 700 евро. На Горбушке я покупал в три раза дешевле, – Жаклин в доказательство достала свой телефон, Vertu черного цвета. Пожалуй, она мне начинала нравиться.
Но Настя гнула свое.
– Это не вопрос денег. Немыслимо без телефона в Париже.
– Бумагу дать! – Жаклин сдалась.
Одна из младших девочек метнулась к стойке, принесла листок, ручку, подставила свою сумку, чтобы Жаклин было удобнее писать.
– Пишу тебе и адрес ресторан, где обед. Если ты опоздать в офис. – Она была очень недовольна, но сдерживалась.
Настя бросилась к ней на шею.
– Ты самая лучшая, Жаклин! Я тебя люблю!
Жаклин разулыбалась. А этот ларчик, оказывается, легко вскрыть. Жаклин не могла устоять против светской лести.
– Жаклин тебя понимать. Тебе не оператор звонить, тебе мужчина позвонить? Угадал?
Портье подогнал стайку такси. И мы поехали – Настя в бутик Vertu, все остальные – в офис L’Or. Мне хотелось выпрыгнуть из машины – стать частью толпы, идти по улице, сидеть в кафе, слоняться по магазинам дотемна. Меня отделяло от Парижа только стекло – но через эту стену было не пробиться. Я сидела, зажатая между острыми коленками коллег в кондиционированном брюхе машины, и даже не ощущала запаха города. В такси пахло французскими духами.
Офис в районе Ля Дефанс, еще одно кондиционированное безвоздушное пространство, встретил нас как родных. Поль Бриссар – милый маленький мальчик, по-моему, гей, детально рассматривал каждую из нас, пока Жаклин что-то шептала ему на ухо, потом целовал в щечку, изучал визитку. Первыми мсье Бриссару были представлены три главные фрейлины Жаклин – Яна, Саша и Оксана, – девочки из трех «больших» журналов. Их визитки с логотипами знаменитых журнальных брендов Поль брал с почтением.
– Comment sa va, Яна? Comment vas-tu, Оксана? Je suis content de te voir, Саша!
Младшее поколение – Таня и Маруся, представлявшие бренды пожиже, были приняты прохладнее. Дружелюбно, но без «комман са ва».
Последней к Полю подошла я, мобилизовав все свое дружелюбие и несколько французских слов.
– Je suis très heureuse d’être ici, Paul!
Я выучила заранее это «очень рада быть здесь».
Жаклин молчала. Никаких комментариев в ухо мсье Бриссару.
Он повертел мою визитку в руках. Улыбнулся – но как-то скудно, будто жадничал.
– Le magasine Gloss? Qu’est ce que c’est?
Моего незнания французского хватило, чтобы понять – это наезд.
– Russian media market recognizes the leading role of the «Gloss» magazine! – Я защищала честь журнала спасительными цитатами из медиа-кита…
Поль закивал – уи, уи, добро пожаловать в Париж.
L’Or гостеприимно распахнул свои объятия. Несли кофе, фруктовые коктейли, шампанское в хрустальных бокалах.