— Всегда ли надо идти по этой дороге?
Ты взглянула на меня, и в твоих полных слез глазах застыл мой же вопрос: «А есть ли другая?»
IX. ЭТЕОКЛ
Когда барельефы были закончены, я показал их К. «Я все еще несправедлива к Этеоклу, — спросила я, — по-прежнему считаю, что Полиник лучше?»
— Они одинаковые.
— Во мне?
— Не только, Антигона, они одинаковы и в том материале, с которым ты работаешь.
Не прозвучали бы эти слова, я не смогла бы показать барельефы Гемону, но в тот же день, когда к вечеру он пришел к нам, я предложила ему посмотреть на Иокасту Этеокла.
— Твоя мать очень красива, но сколь велико страдание Этеокла! Я и не знал, что он был так несчастен.
Гемон смог сразу все понять только потому, что он очень дружен с Этеоклом. Какое это счастье для брата и для меня!
— Как хорошо, что ты здесь, Гемон, и что ты любишь и его, и меня.
— Любить вас — счастье для меня, — покраснел он. — мы с Этеоклом ничего не скрываем друг от друга, я говорил с ним о тебе. «Антигона — самая лучшая», — сказал он.
— И все?
— Да, «лучшая и самая опасная», — сказал он. «Опасная!» — это слово задело меня.
— И ты, Гемон, не боишься такой опасной женщины? Этеокл очень проницателен…
— Единственное, чего я боюсь, что если начнутся испытания, то нам придется перенести их в отдалении друг от друга. — И вдруг, как крик: — Антигона! Уйдем из Фив вместе!
— А твой отец? А Этеокл? А твой отряд? В Фивах все, кажется, считают, что ты когда-нибудь станешь царем.
— Я ведь умею не только воевать, я люблю землю. Мы построим дом, я буду работать для тебя и наших детей.
Во взгляде К. я прочитала одобрение Гемоновым словам, пылкая надежда звучала в них, и звуки, как языки пламени, рвались наружу:
— Уйдем, Антигона, так нужно. Не откладывая.
Я услышала в Гемоновых словах надежду и отречение. Мне хотелось бы сказать ему «да». К., который не отходил от нас, тоже на это надеялся, несмотря на всю свою проницательность. Но звезды неумолимо заставляли меня произносить совсем другое: «Мне хотелось бы, Гемон, покинуть с тобой Фивы, но я не могу оставить братьев».
Лицо К. омрачилось, Гемон нахмурился:
— Тогда нам не уйти, Антигона, или только после великих несчастий.
Он прав, я знала это, но произнести я могла только: «Бежать я не могу».
Гемон и К. ничего не возразили мне: я не передумаю, они это знали точно.
— Работа закончена, — прервала я затянувшуюся паузу, — мне хотелось бы показать барельефы Этеоклу и поговорить с ним.
Гемон печально удалился, К. и Железная Рука, будто желая подбодрить, пошли проводить его.
Я осталась одна, совершенно одна. Мне бы найти в себе силы и уйти вместе с Гемоном, покинуть Фивы, темницу их стен, их запах — так пахнет дикий зверь в клетке. Почему после того, как я взвалила на себя груз Эдиповой жизни, нужно нести еще и груз жизни близнецов?
Прежде чем показать барельефы Этеоклу, мне хотелось, чтобы их увидела Исмена. Я предупредила ее, и она ждала меня в саду. Волосы свои она украсила цветами — настоящая Иокастина дочь: столь же загадочными путями идут ее мысли, столь же совершенны обнаженные руки и плечи. Когда я предложила ей посмотреть барельефы, она отказалась.
— Я помогла тебе создать их, потому что видела, как ты страдаешь и веришь, что они могут образумить близнецов. Но больше я не хочу погружаться в воспоминания, которые они во мне вызывают. Наши братья — воины, может быть, даже гениальные воины, но прежде всего они невозможные безумцы, одолеваемые страстями. Ни ты, ни я не должны вмешиваться в их соперничество. Они ведут открытую войну друг с другом, Креонт с нами — войну тайную. У каждого есть здесь тайные сторонники, нам же следует держаться в стороне от этих конфликтов. Разве Гемон тебе об этом не говорил?
— Гемон предложил мне вместе с ним уйти из Фив.
— Гемон хочет уйти из Фив? Уйти, когда он — почти царь? Как же он любит тебя, Антигона! Но если Креонт узнает, что тебе предложил его сын, прощенья не жди. Гемон прав: уходи, не откладывая.
— И пусть братья убивают друг друга?
— Мы в этом ничего не можем изменить, нужно отвести глаза от этой пропасти.
— Именно поэтому ты и не хочешь взглянуть на барельефы, на НАШИ барельефы, — потому что без тебя их не было бы.
— Не хочу нарушать твое счастье и отказываюсь впадать в бред вместе с близнецами.
Я поднялась:
— Все ясно, Исмена. Я сделаю, как ты мне советуешь: я уйду из Фив вместе с Гемоном.
Исмена побледнела.
— Только что вернувшись, ты, конечно, посмеешь снова уйти и снова оставить меня одну с Креонтом и двумя этими безумцами. Ты что — действительно думаешь, что я хочу, чтобы ты ушла?