Как показаться этим мужчинам такой вонючей, этим мужчинам, которые слышали, что я делала. «Воды, — молю я, — воды…»
Пожилой принес в шлеме воды, он был серьезен и молчал, избегая смотреть в мою сторону. Утолив жажду, я как смогла, вымылась — к счастью, платье оказалось не слишком испачканным.
Стражники сбились в кучу — им стало жаль меня, к тому же их охватил страх оттого, что они не понимают, что со мной делать…
— Раз вы не намерены убивать меня, — произнесла я, приблизившись к ним, — надо взять меня под стражу и обо всем сообщить царю.
Десятник никак не мог понять, имеет ли он право разговаривать со мной, преступницей…
— Как предупредить?
— Отправь посланцем самого быстрого из вас, пусть доложит царю, что какая-то женщина пыталась предать тело Полиника земле, что вы схватили ее прежде, чем она смогла что бы то ни было совершить, и что вы отсылаете ему вашу пленницу.
— А ты?
— Ты велишь связать мне руки, привяжешь к одному из твоих людей, кто и отведет меня в Фивы, где царь вынесет смертный приговор. — Я протянула ему руки: — Быстрее!
Но неотвязная мысль преследует меня:
— Псы… Стервятники… пусть твои люди отгоняют их. Обещаешь?..
Он кивнул и приказал Илиссиному сыну привязать меня к себе, связав мои руки. Один же из его людей, без панциря и оружия, уже бежал в Фивы.
Иссос повел меня в город. Я задыхалась, пот лился ручьем, тело разламывалось после исступленного кружения: плакальщицей я пребывала над телом брата. Меня качало из стороны в сторону. Иссос следовал сзади. В изодранном платье, я была почти голой, он видел, как пот стекает по моей шее, бежит по телу, — запах пота ударял ему в нос. Больше я так не могла и остановилась, Иссос наткнулся на меня.
— Иди впереди, — взмолилась я.
Он не согласился.
— Если бы на моем месте была твоя жена, она попросила бы тебя о том же.
— Она никогда не окажется на твоем месте.
Я решила, что моя просьба ни к чему не привела, но он обошел меня и встал впереди. За широкой его спиной я почувствовала себя в безопасности, и к тому же он заслонил от меня эти ослепительные фиванские укрепления.
Взошло солнце, лицо мое заалело, земля стала жечь подошвы, потому что, пока я предавалась траурной церемонии, сандалии мои куда-то исчезли. От жары, боли, которая становилась непереносимой, я покачнулась и тяжело осела на землю. Иссос испугался: вдруг я умру здесь, вдалеке от Фив. Тогда — виноватых нет. А если побежать за помощью, я ведь могу и сбежать, потому что, кто знает, не притворяюсь ли я?.. Иссос наклонился ко мне, потряс за плечо, все беспокоившие его мысли отражались в его взгляде. Мне хотелось бы помочь Иссосу, но ни подняться, ни произнести ни слова я не могла: я совершенно обессилела. Иссос понял, что прежде всего мне надо дать воды — не напрасно десятник оставил ему флягу. Иссос опустился рядом со мной на колени, стал осторожно лить воду мне в рот. Силы понемногу возвращались, и я села. С поразительной для его огромной фигуры нежностью он стал лить мне воду на голову и на лицо, дал выпить еще немного. Он заметил, что я шла босиком по раскаленной земле и, когда я оторвала еще два куска от своего платья, ловко обернул мне ступни.
Мы подошли к Северным вратам, к той башне, с которой Полиник предпочел увлечь за собой в бездну поражения и своего брата. Дрожь пробежала по моему телу, Иссос снова дал мне воды и проговорил, наклоняя флягу в последний раз:
— Братья твои, Антигона, сейчас в лучшем мире, чем мы, им больше не надо беспокоиться о своей жизни.
Неужели я все еще стремлюсь защищать свою жизнь? Мое тело и все оставшиеся силы отвечают мне: «Да, ты будешь защищать свою жизнь и нисколечко не уступишь Креонту своей свободы».
Подойдя к воротам, я снова оказалась перед стражниками, которые с изумлением воззрились на меня: на связанные руки, грязное, рваное платье, на ноги, обмотанные тряпками. Тут был и ожидавший меня Зед.
— Ты не ранена? — тихо спросил он.
— Беги к Исмене, — прошептала я, — принеси мне платье и сандалии. Только не надо, чтобы она приходила.
Начальник стражи застыл, увидев меня (это был друг Гемона), он разрывался между дружескими чувствами и страхом перед Креонтом. Судя по всему, с тех пор как я вернулась в Фивы, я только и делаю что отравляю жизнь другим… Чтобы не разговаривать со мной, он провел меня в сторожевое помещение, куда притащили скамью. Теперь я смогу лечь, а Иссос сядет на полу. С наслаждением вытянула я ноги — что услышу от Креонта никто не знает. Но тут меня стало куда-то сносить… Очень быстро сносить куда-то…