Упоенный своим успехом, Рим почти уже забывал, что еврейское восстание все еще продолжалось в бассейне Мертвого моря. Три замка — Иродиум, Махерон и Масада — все еще находились в руках евреев. Надо было умышленно закрывать на все глаза, чтобы, вопреки очевидности, питать какие-либо надежды после взятия Иерусалима. Мятежники отбивались с таким ожесточением, как если бы война была в самом начале. Иродиум был не более как укрепленный дворец; он был без особых затруднений взят Люцилием Бассом. Махерон потребовал уже больших усилий; возобновились зверства, избиения, продажа евреев в рабство целыми толпами. Масада оказала одно из самых героических сопротивлений, какие известны в военной истории. Елеазар, сын Иаира, внук Иуды Гавлонита, овладел этой крепостью с первых дней восстания и превратил ее в убежище зилотов и сикариев. Масада находится на плоской вершине громадного утеса вышиной почти в 500 метров, на берегу Мертвого моря. Чтобы овладеть подобной крепостью, Фульвию Сильве пришлось совершить чудеса храбрости. Отчаяние евреев было безгранично, когда они увидели, что взято убежище, которое они считали неприступным. По внушению Елеазара они стали убивать друг друга и подожгли костер, сложенный из их имущества. Таким образом погибло 500 человек. Этот трагический эпизод совершился 15 апреля 72 года.
Вследствие всех этих событий вся Иудея была потрясена сверху донизу. Веспасиан приказал продать все земли, которые остались без владельцев вследствие смерти или продажи в рабство их собственников. Ему, по-видимому, внушали мысль, которая впоследствии пришла в голову Адриану, восстановить Иерусалим под другим именем и устроить в нем колонию. Он не согласился на это и присоединил всю страну к собственным владениям императора. Только город Еммаус близ Иерусалима он подарил восьмистам ветеранам и обратил его в небольшую колонию, следы которой сохранились до нашего времени в виде живописного поселка Кулоние. Евреи были обложены специальной податью (fiscus). Во всей империи они должны были ежегодно уплачивать Капитолию сумму в две драхмы, которую до сих пор они имели обыкновение платить в пользу храма. Небольшая компания евреев — Иосиф, Агриппа, Вереника, Тиверий Александр — избрали себе Рим для местожительства. Мы увидим, что они будут играть здесь важную роль, то добиваясь на время при дворе благосклонности к иудаизму, то навлекая на себя ненависть экзальтированных изуверов, то увлекаясь разными надеждами, как, например, в то время, когда Вереника едва не сделалась женой Тита и не взяла в руки свои скипетр вселенной.
Опустошенная Иудея была спокойна, но страшное потрясение, театром которого она была, продолжало вызывать вспышки в соседних странах. Брожение среди иудаизма продолжалось почти до конца 73 года. Зилоты, ускользнувшие от избиения, добровольцы, участвовавшие в обороне, все иерусалимские безумцы распространились по Египту и Киренаике. Общины этих стран, богатые, консервативные, далеко не разделявшие палестинского фанатизма, почувствовали опасность, которую могли навлечь на них эти безумцы. Они сами принялись их хватать и выдавать римлянам. Многие из них бежали в верхний Египет, где их травили, как диких зверей. В Кирене один сикарий по имени Ионафан, ткач, по ремеслу, выдавал себя за пророка и, как все лже-Мессии, убеждал 2000 евионимсв или «бедных» следовать за ним в пустыню, где обещал показать им чудеса и изумительные явления. Более благоразумные евреи донесли на него Катуллу, местному правителю; за это Ионафан отомстил им оговорами, которые повели за собой бедствия без конца. Почти вся еврейская колония Кирены, одна из самых цветущих в мире, была истреблена; все имущество ее было конфисковано в пользу императора. Катулл, выказавший в этом деле большую жестокость, получил за это выговор от Веспасиана; он умер среди страшных галлюцинаций, которые, как некоторые предполагают, послужили темой театральной пьесы с фантастическими декорациями под заглавием «Призрак Катулла».