Что касается Актеи, то если она и не была христианкой, как это предполагали иные, то была близка к этому. Она была невольницей родом из Азии, т. е. из страны, с которой римские христиане имели постоянные сношения. Не раз было замечено, что вольноотпущенные красавицы, имевшие больше всего поклонников, были сильно привержены восточным религиям. Актея всегда отличалась простыми вкусами и никогда не разрывала окончательно своей связи с маленьким миром невольников. Сперва она принадлежала к семье Аннея, вокруг которой, как мы видели, группировались христиане; под влиянием Сенеки она играла в одной из самых чудовищных трагедий той эпохи роль, которую, ввиду ее зависимого положения рабыни, можно назвать только честной. Эта бедная, смиренная и кроткая девушка, окруженная, как об этом можно судить по многим монументам, семьей лиц, носивших почти христианские имена, как, например, Клавдия, Феликула, Стефан, Кресцент, Фебе, Онисим, Фалл, Артемий, Гелъпис, была первой любовью юноши Нерона. Она была ему верна до его смерти; мы видим, что на вилле Фаона она набожно отдает последний долг телу того, от которого с ужасом отворачивался весь мир.
Действительно, мы должны признать, что, как это ни странно, но, невзирая ни на что, женщины любили его. Это было чудовище, нелепое создание, нескладное, уродливое произведение природы, но не заурядное чудовище. Можно сказать, что по странному капризу своему судьба хотела осуществить в нем «hircocerf» логиков, странное несуразное существо, вроде ублюдка, большею частью всеми ненавидимое, но по временам невольно возбуждающее жалость. Чувство женщин основывается в большей степени на симпатии и личном вкусе, чем на строгой этической оценке, и потому для них достаточно немножко красоты или моральной доброты, даже совершенно поддельных, чтобы негодование их было поглощено состраданием. В особенности они снисходительны к артисту, сбившемуся с пути благодаря опьянению своим искусством, к существу вроде Байрона, сделавшемуся жертвой своей химеры и в своей наивности дошедшему до осуществления своей пиитики в своих действиях. В тот день, когда Актея опустила окровавленный труп Нерона в могилу Домиция, она несомненно оплакала поруганные в нем природные дарования, известные ей одной; в тот же день, наверное, не одна христианка молилась о нем.