Глава X
РЕВОЛЮЦИЯ В ИУДЕЕ
Состояние экзальтации, которое переживала христианская фантазия, вскоре осложнилось событиями, происходившими в Иудее. Эти события как бы оправдывали собой мечтания самых исступленных голов. Всей еврейской нацией овладел припадок горячки, который можно сравнить только с состоянием, охватившим Францию во время революции и Париж в 1871 году. Эти «божественные болезни», перед которыми античная медицина объявляла свое бессилие, казалось, сделались обычным темпераментом еврейского народа. Можно бы подумать, что, доведенный до крайности, он решил и дойти до конца. В течение четырех лет эта странная раса, как будто созданная для того, чтобы бросать вызов одинаково и тому, кто ее благословляет, и тому, кто ее проклинает, находилась в конвульсиях, перед которыми историк, колеблясь между восхищением и негодованием, должен остановиться с уважением, как перед всяким загадочным, таинственным явлением.
Причины кризиса лежали в древности, и сам кризис был неизбежен. Закон Моисея, создание экзальтированных утопистов, одержимых великим социалистическим идеалом, людьми, меньше всего интересовавшимися политикой, этот закон, подобно исламу, принадлежал исключительно гражданскому обществу, сложившемуся параллельно с религиозным обществом. Закон этот, установившийся, по-видимому, в той редакции, какую мы находим в VII веке до P. X., даже и независимо от ассирийского завоевания, должен был привести к взрыву и полному распадению небольшого царства потомков Давида. С того времени, как в нем взял перевес элемент пророческий, царство Иуды, поссорившееся со всеми своими соседями, находившееся в непримиримой постоянной вражде с Тиром, ненавидевшее Эдомитян, Моавитян и Аммонитян, было уже нежизнеспособно. Нация, которая отдается религиозным и социальным вопросам, погибает в политическом отношении. С того дня, как Израиль сделался «уделом Бога, царством священников, народом святых», ему уже было предназначено быть не таким народом, как все другие. Нельзя совмещать противоречивые назначения; превосходство всегда искупается каким-нибудь недостатком.
Правление Ахеменидов несколько успокоило Израиль. Эта феодальная система, относившаяся с терпимостью ко всем различиям отдельных провинций, очень сходная с калифатом Багдада и Оттоманской империей, была наиболее подходящей для евреев. Господство Птоломеев в III веке до Р.Х., по-видимому, также было им в достаточной степени симпатично. Не то было при Селевкидах. Антиохия сделалась центром активной эллинской пропаганды; Антиох Епифан считал своим долгом всюду воздвигать образ Юпитера Олимпийского как символ своей власти. Тогда вспыхнуло первое великое восстание иудеев против светской цивилизации. Израиль терпеливо переносил лишение его всякого политического значения со времен Навуходоносора, но он потерял всякую веру, когда увидал, что опасность грозит его религиозным учреждениям. Раса, вообще не особенно воинственная, была охвачена припадком героизма; не имея регулярной армии, ни полководцев, не ведая никакой тактики, она победила Селевкидов, отстояла свое богооткровенное право и создала себе второй период автономии. Однако, тем не менее, династия Асмонеев по-прежнему страдала от глубоких внутренних пороков и просуществовала лишь одно столетие, е судьба была иудейскому народу образовать из себя обособленную национальность; этот народ вечно мечтал о некоторой международности; его идеал не город, а синагога; это свободная конгрегация. То же относится и к исламу, который создал громадную империю, но уничтожил всякую национальность у покоренных им народов и не оставил им иной родины, кроме мечети.