В образе помощника антихриста Аполлония Соловьев еще более отчетливо показывает происхождение антихристова духа из самого Царства Христова. Священное Писание рассказывает, что зверь, этот символ дьявола, имеющего «власть над всяким коленом и народом» (Откр. 13, 7), в конце концов был пойман, а вместе с ним и «лжепророк», производящий чудеса пред ним, которыми он обольстил принявших «начертание зверя»(Откр. 19, 20). Основываясь на этом рассказе Священного Писания, Соловьев своему антихристу тоже дает лжепророка Аполлония. Это был «человек несомненно гениальный, полуазиат и полуевропеец». В своих знаниях он сочетал «обладание последними выводами и техническими приложениями западной науки с знанием и умением пользоваться всем тем, что есть действительно солидного и значительного в традиционной мистике Востока. Результаты такого сочетания будут поразительны. Аполлоний дойдет, между прочим, до полунаучного, полумагического искусства притягивать и направлять по своей воле атмосферическое электричество». Так вот этот человек пришел с Востока в Рим «к великому императору, поклониться ему как истинному сыну Божию… и предложить ему на службу себя и все свое искусство». Император, разумеется, охотно примет его «как дар свыше и, украсив его пышными титулами, не будет уже больше с ним разлучаться»[399]. Аполлоний совершал перед людьми разнообразные чудеса, и во дворце императора происходило то, что некогда в старину и средневековье происходило во дворцах властителей.
Шутовскую роль Аполлония мы рассмотрим несколько позже, сейчас нас интересуют не столько его способности, не столько его деятельность на службе у императора, сколько его прежняя роль в Царстве Христовом. Соловьев говорит, что прежде он · был «католический епископ in partibus infidelium», т. е. в языческих странах. Зная, что Соловьев всем своим сердцем был католиком, трудно допустить мысль, что своим Аполлонием он хотел хоть как‑то задеть католическую Церковь, как это сделал Достоевский своим инквизитором–кардиналом. Связь лжепророка с Царством Христовым имеет здесь необычайно глубокий смысл. Делая Аполлония католическим епископом, Соловьев хотел выразить тот постоянный трагизм общества Агнца, который продолжается со времен Иуды и который изчезнет только тогда, когда будет пойман последний лжепророк. Помощники антихриста всегда выходят от нас и уходят на службу зверя. Они выходят не из окраин Царства Христова, они не из числа не определившихся и колеблющихся членов его, но — из самого центра, из среды самих его представителей. Разве первый предатель Христа не был Им самим избранным апостолом? Разве не апостолом был тот, кто первым отрекся от Него перед народом во дворе Каифы? Правда, Петр искренне раскаялся. Он искупил свою вину последующим усердием и мученической смертью. Но сколько в истории предавших Христа, сколько отрекшихся от Него апостолов, которые о раскаянии и не помышляют! Сколько отрекшихся от Христа и утвердившихся в своем отречении! На примере Аполлония — епископа католического Соловьев заставляет задуматься.
Та же мысль прослеживается в сцене отлучения антихриста от Церкви — в сцене разоблачения. Убив старца епископа Иоанна, Римский император начал диктовать своим секретарям акт соединения церквей, который был подписан старшими руководителями и правителями. Но вот поднялся папа Петр и разоблачил антихриста, носящего маску императора: «Навек извергаю тебя, гнусного пса, из ограды Божией и предаю отцу твоему, Сатане! Анафема, анафема, анафема!» Это отлучение также указывает на то, что антихрист Соловьева был членом Церкви; что он пришел не со стороны, но из христианского общества; он в нем находился, пока, наконец, не раскрыл свое подлинное лицо и не был изгнан из него. И в Откровении и у Соловьева прослеживается одинаковая мысль: антихристов дух и его выразители вышли от нас самих. Царство Христово не только нива их деятельности, но и родина; они нам не чужие, но близкие — наши братья. Так как же объяснить происхождение антихриста? Где скрывается источник антихристова духа? Св. Иоанн замечает, что хотя антихристы вышли от нас, «но они не были наши» (1 Ин. 2, 19), следовательно, в них нет духа Христа. Так какой же дух членов Царства Божиего их порождает?
Соловьев проясняет ответ на этот вопрос, рассказывая о греховном происхождении антихриста. Когда этого красавца избирали в президенты Европейских Соединенных Штатов, вспомнили и о его происхождении, которое «было покрыто глубоким мраком неизвестности. Мать его, особа снисходительного поведения, была отлично известна обоим земным полушариям, но слишком много разных лиц имели одинаковый повод считаться его отцами». Вне сомнения, это обстоятельство на выборы никак не повлияло. Эти обстоятельства «не могли иметь никакого значения для века столь передового, что ему даже пришлось быть последним». Этим своим замечанием Соловьев безусловно хотел подчеркнуть диаметральную противоположность Христа и антихриста. Христос рожден от непорочной Девы Марии действием Духа Святого, и потому ни один мужчина не может считать себя Его отцом. Антихрист рожден блудницей и отца своего тоже не знал, но не потому, что его не было, но потому, что слишком много мужчин могли претендовать на право быть его отцом. Смысл этого сравнения не в поверхностном различии или сходстве — «рождение без отца», но значительно глубже. В греховном происхождении антихриста кроется подлинный источник его духа. Антихристы вышли от нас — из Царства Христа. Но вынашивает их блудливое чрево. Потому они и не наши. Их происхождение не равнозначно происхождению сторонников Христа.