Необходимо отметить еще одну новую сторону соловьевского образа антихриста. В повести он несколько раз называется «сверхчеловеком». Если учесть оценки Соловьевым учения Ницше и его идеи сверхчеловека,[417] то ясно, что этой стороной образа антихриста он не только отсылает читателя к идее немецкого философа, но и полемизирует с ней, демонстрируя логику сверхчеловеческого пути.
Написанные в эти же 900–е годы легенда Л. Толстого «Разрушение ада и восстановление его» (1902) и пьеса Л. Андреева «Анатэма» (1909) посвящены борьбе дьявола с Богом и людьми, но образа антихриста не касаются.
Очень много об антихристе было написано Дм. Мережковским в его статьях и в исторической трилогии «Христос и антихрист».
Первое его обращение к мифу об антихристе произошло в конце 90–х годов во время работы над романом «Юлиан Отступник», ставшим первым романом его исторической трилогии. Именно здесь им была найдена схема всемирной истории и схема изображения исторической личности. Обе они основывались на выявлении двух полюсов, двух бездн, которые когда‑то должны будут слиться, синтезироваться. В приложении к истории схема утверждала, что всемирная история — вечная борьба двух начал — начала Христа и начала антихриста[418]. В приложении к человеку, особенно крупной исторической личности, схема утверждала, что борьба этих же двух начал идет в мировоззрении, сознании, действиях и стремлениях этой личности. Мережковский уже в этом первом романе связал главного героя с двойником, точнее демоном–покровителем или демоном–искусителем. У Юлиана Отступника таким демоном окачзался жрец Максим, дающий ему самые разные, порою противоречивые советы, двоящийся в своей вере («царство чиавола равно царству Бога»). В конце романа Максим будет воспринимать себя как антихриста, пришедшего на землю не вовремя.
У Мережковского главный герой всех его исторических романов часто получает от других героев имя антихрист. Юлиан Отступник, направленный в Галлию для подавления восставших варваров, победил их, и вскоре воины провозгласили его императором. И его первый шаг в этой роли был глубоко символическим: он сорвал со священного знамени Лабарума золотой крест и монограмму Христа, заменив их изображением бога Гелиоса. На это деяние кто‑то из воинов произнес: «Антихрист». Позже в Константинополе Юлиан начнет восстанавливать языческие храмы и праздники, поэтому христиане назовут его «волком–антихристом». В романе «Юлиан Отступник» история Византии второй половины IV в. развернута как борьба христианства и язычества (антихристианства). В Предисловии к своему собранию сочинений Мережковский достаточно верно раскрыл свою эволюцию: «Когда я начинал трилогию «Христос и антихрист», мне казалось, что существуют две правды: христианство — правда о небе и язычество — правда о земле, и в будущем соединении этих двух правд — полнота религиозной истины. Но, кончая, я уже знал, что соединение Христа с антихристом — кощунственная ложь. Я знал, что обе правды — о небе и о земле — уже соединены во Христе Иисусе»[419].
417
Об оценках учения Ницше и его идеи сверхчеловека см.: Соловьев Вл Идея сверх- человека//Сал0вдев Вл. Соч.: В 2 т. Μ., 1990. Т. 2. С. 626—634.
418
Мережковский очень часто в своих романах и статьях пишет слово Антихрист с прописной буквы, что было кощунственным нарушением библейско–богословской традиции.