- Спасибо вам большое! - говорит благодарная мать, расцветая в улыбке, но глаза её остаются такими же грустными. - Я буду молиться за вас.
Она выходит за дверь, а в кабинет входит пожилая медсестра с тряпкой в руке. Доктор, задумавшись, пристально глядит прямо перед собой, а медсестра глядит на него.
- Ты помнишь, как плачут только родившиеся дети? - внезапно спрашивает он.
Медсестра пожимает плечами. Он продолжает:
- Ты помнишь, как они рождаются? Как рычит от боли мать, тужась в родовых муках? Главное, чтобы прошла головка, а там он уже раз - и выскальзывает наружу. Такой скользкий, несуразный. Мать ещё лежит, закрыв глаза, отдыхая после родов, а он уже начинает кряхтеть и кричать, почувствовав новый мир. Он всего на долю секунды слегка приоткрывает глаза. Боже мой, сколько раз я ловил этот взгляд, ещё полный темноты мира, из которого он пришёл на этот свет. Белка глаз совсем не видно, лишь один большой тёмный зрачок. Каким, наверное, удивительным кажется ему наш мир, ребёнку, до этого жившему в утробе матери. Какой он большой и просторный. Такой большой, что это вселяет в него ужас, и он плачет. Он смешно щурится, улыбается или плачет, но выражает такие живые эмоции, что невозможно остаться к нему равнодушным. Детская улыбка, такая открытая, ещё не скованная комплексами, портящими личность человека по мере его взросления. Как много чувств вызывает детский крик: от досады и раздражения до жалости к этому маленькому человечку. Как давно я не слышал детского крика, сестра...
- Уже третий год, как не рожают, - отвечает она ему.
- Третий год, - вторит он ей задумчиво. - Это не только у нас, это по всему миру. Многие врачи полагают... - он запнулся. - Полагали, что это какая-то эпидемия, но Святая Церковь разъяснила, что по записям Фомы Аквинского в конце мира наступит состояние вселенской гармонии и стабильности, когда люди достигнут совершенства и Всевышнему уже не будет необходимости продолжать человеческий род. Так что живём мы, сестра, совершенные, в конце времён.
Он невесело улыбнулся.
На уроке в школе учитель даёт наставление своим ученикам по философии и религии.
- Как рассуждали о добре и зле ещё недавно, до пришествия Антихриста, кто знает?
Он обводит глазами класс. Все пристально наблюдают. В глазах неуверенность и страх: «А вдруг вызовут именно меня?». Весь класс - мальчики. Девочки учатся в школе по соседству. Настоящая беда для любителей списывать. Ведь известно, что девочки в большинстве и учатся прилежнее, и добрее по своей натуре.
- Многие люди до прихода Антихриста пользовались категорией добра, о которой говорил Конфуций: «Не делай другому того, чего себе не пожелаешь», то есть примеряй свои поступки на самого себя и оценивай, как бы ты себя почувствовал на чужом месте. Таким образом, понятие добра очень сильно размывалось, поскольку то, что один видел для себя благом, другой полагал как зло. Например, люди, склонные к мужеложеству, не видели в нём зла, да и что в нём могло быть предосудительного, если два тела, желающих друг друга, добровольно отдавались друг другу? Если добро понятие относительное, то его границы могут смещаться кардинально. Так в варварских племенах ели людей, что в более цивилизованных сообществах могло бы показаться дикостью, но, попадая в экстремальные условия, даже цивилизованные люди ели человечину, не имея твёрдого убеждения внутри себя, почему нельзя питаться человеческим мясом, как любым другим, чтобы выжить. И если такой вопрос справедлив, то справедлив и вопрос бедняков: почему нельзя воровать, чтобы выжить? Справедливым вопросом является и вопрос любого, восставшего против власти: почему я не имею права сместить ту власть, которая меня не устраивает?
На протяжении длительного времени люди имели законы и судьи могли судить о добре или зле с позиции законов: те люди, что соблюдают закон, добры, а те, что нарушают его, злы. Но и сами законы сильно менялись с течением времени.
В России в первой половине двадцатого века уголовный кодекс преследовал всякого, кто пытался проповедовать религию, в первой же половине двадцать первого века эти пункты закона ушли в прошлое, и каждый второй считал своим долгом установить икону дома, в машине, на работе. Когда же пришёл Антихрист, люди, не имея твёрдого основания, с такой же лёгкостью променяли иконы на золотого идола и пентаграмму, полагая своим благом всё материальное и полезное для жизни: роскошь, изысканную пищу, дорогое жильё, красивые машины, вечеринки, нередко заканчивающиеся оргиями. Разве это не почитали люди за добро? Разве это не то, чего они желали?