Мои наставники говорили, что это бесы, а я видел живых людей, таких же, как и я, идущих на меня с мрачным весельем в глазах. Я слышал их стоны и крики и затыкал уши, чтобы ничего не слышать. В кабине нашего танка витал кислый запах блевотины, потому что никто из экипажа не смог удержать содержимое своих желудков.
Я не чувствую больше, что где-то за границей жизни меня кто-то ждёт. Я вспоминаю библейские тексты и даже не сомневаюсь в их правдивости, но воспринимаю их как давно ушедшие истории. Так же, как учебник истории в школе. Своим умом я принимаю то, что нам через тысячелетия передали пророки, апостолы и Иисус Христос, но у меня больше нет того, что могло бы воспарить радостью от их посланий. Я потерял свою душу. Вместо райского сада после смерти я вижу лишь свой разлагающийся труп, а бессмертие - в опарышах, появившихся из него, в своей сперме и сыне, который много лет назад был из неё создан. Я верю в бессмертие, но лишь в бессмертие материального. Всё чаще меня радует не то, что моя душа подарена Богом, а то, что моё тело сделано из того же материала, что и звезды. Я нахожу источник радости в этом мире, потому что воспоминания о другом мире, присущие каждому человеку с рождения, навсегда для меня потеряны.
В каменных лицах инквизиторов проступает жалость и нечто похожее на понимание, словно его слова обнажили ту правду, которую отныне знает каждый из живущих, но не смеет произнести вслух.
- Ты бедная, заблудшая душа, - говорит один из них, хватая инспектора под руку, пока второй берёт его с другой стороны. - Но Святая Церковь поможет тебе исцелиться.
Он шепчет, пока они ведут вон из кабинета:
- Я очень надеюсь на это.
Оставшийся в кабинете наедине с самим собой молодой священник садится в кресло инспектора и смотрит в окно. За окном плывут низко-низко над землёй тяжёлые серые облака, из которых льёт дождь, навевая меланхолию и ввергая в уныние сердца людей.
Обрывок пятьдесят первый
Мы вновь находимся в маленькой белой комнате, посредине которой сидит, согнув ноги в коленях и обхватив их руками, Исаак Рихстов. Он уставился в пол, словно изучая нашу обувь. На этот раз мы вдвоём, я и Астаарта. Мы сняли капюшоны, чтобы он мог видеть наши лица, но, один раз взглянув, он потупил взор и больше на нас не смотрел.
- Я буду выступать твоим адвокатом на судебном процессе и, признаюсь тебе честно, никаких шансов на спасение у тебя нет, но, по крайне мере, я смогу тебя спасти от мучений инквизиции и, может быть, продлить время самого процесса, чтобы ты прожил подольше, если, конечно, ты того заслуживаешь.
- Отойди от меня, Сатана, - громко прошептал хриплым голосом еретик. - Господь - свет мой и спасение моё: кого мне бояться? Господь - крепость жизни моей: кого мне страшиться?
- Посмотри на меня, идиот, и хватит цитировать наизусть бессмысленную тарабарщину! - нетерпеливо повысила голос Астаарта. - Разве ты не видишь, что Господь не на твоей стороне, что Святая Церковь исполняет Его волю своими руками? Разве ты не знаешь, что Святая Церковь заклеймила тебя как еретика, и ты никогда не попадёшь в рай, если не покаешься в своей ереси?
Еретик с трудом поднял глаза и посмотрел на Астаарту, содрогаясь всем телом от отвращения и ужаса.
- Хватит цирка, суккуб. Я вижу тебя, вижу твою душу, - сказал он и снова опустил глаза, как будто давая себе отдых. - Я вижу беса, сидящего в каждом из живущих ныне. Я вижу и тебя, Антихрист, и знаю, что сейчас идёт твоё царствование, но недолго тебе царствовать.
Я вмешался, почувствовав искреннее желание обнажить истину и расставить всё по местам:
- Конечно, тебе известно многое, и ты многое видишь. Давай тогда говорить откровенно. Поверь мне, всё совсем не так, как ты думаешь, и твоя вера - заблуждение. Ты думаешь, что исполняешь волю Бога, когда сохраняешь Ему верность, но ты последнее звено, которое приковывает его к этому миру. Бог, создавший этот мир, лишь один из нас. Мы все демиурги, создатели миров в бесконечном Хаосе. Тот, кого вы называете Богом, вложил свою душу в одно из своих созданий - человека, но человек, начав плодиться и размножаться, стал делить душу Бога на всё более мелкие и мелкие частицы, тем самым приковывая его к этому миру и обращая Его в рабство. Он пытался предотвратить это, насылая на человечество потопы, болезни и войны, но чем больше становилось людей, тем менее могущественным становился Бог. Если в самом начале времён он мог творить чудеса, менять мир так, как Ему было угодно, то люди привели к тому, что теперь он совсем бессилен. Но, развязав Священную войну, мы заставили всех людей осознано отказаться от Бога, лишившись части Его души. Если раньше у них были сомнения в вере, то после прихода Антихриста этих сомнений больше не оставалось. И всем людям пришлось сделать осознанный выбор, на чью сторону встать. Те, кто выступил на стороне Антихриста, добровольно отказались от своей души, а те, кто выступил на стороне Святой Церкви, предпочли следовать не путём праведников, а своим страхам и инстинктам, убивая всех без жалости, с фанатичной религиозной верностью, несмотря на твою и нашу проповедь о любви и милосердии, тем самым отвергая душу Бога. Таким образом мы почти освободили Бога из тюрьмы этого мира, но осталась только одна проблема. Это ты. Если ты будешь продолжать корчить из себя святого, то последняя частица Бога умрёт вместе с тобой и будет опять возрождена в этом мире в новом ребёнке. Это слишком долго и бесполезно. Ты можешь добровольно согрешить и отпустить последнюю частицу Бога на свободу, чтобы наш брат мог присоединиться к нам в глубинах Хаоса. Ты обретёшь свободу вместе с нами и уважение к тебе, как равному нам по своей силе. И ты сам сможешь стать Творцом своего собственного нового мира. Я знаю, что тебе трудно это понять, особенно зная, сколько религиозных догм вдолблено в твою голову, но постарайся.