На основании изложенного, руководствуясь каноном 1311, согласно которому Святая Церковь обладает прирождённым и присущим ей правом налагать карающие санкции на верных Христу, совершающих преступления, постановляю: подсудимого Исаака Рихстова казнить путём сожжения на электрическом стуле в течение трёх дней после объявления приговора.
Если до исполнения приговора осуждённый не принесёт публичного покаяния, то, согласно параграфу 1 канона 1184, в отпевании отказать и, согласно канону 1185, отказать в какой бы то ни было церковной службе без отпевания.
Осуждённый, у вас есть, что сказать суду?
Исаак Рихстов молча обвёл тоскливым взглядом людей, присутствующих в зале суда.
- Я не виновен, - ответил он.
- Твоя вина доказана в суде, приговор вынесен, бесполезно что-либо теперь обсуждать, - нетерпеливо перебил его судья.
- И что это решает? Если общество меня осуждает и считает справедливым мой приговор, если судьи заявляют, что я виновен, когда я признаю себя невиновным, разве это должно поменять как-то моё мировоззрение? Разве должен я после этого изменить самому себе? Я не стану подчиняться этому абсурду! Меня сожгут, но это будет не моя вина, а их! Этой смерти я жажду как освобождения, пусть простит меня в этом Господь. Ведь и Иисуса Христа распяли на кресте. Распял ли его Понтий Пилат? Нет. Он лишь оружие в руках фарисеев и кровожадной толпы, требующей очередной жертвы. Все судьи своим мнением и палачи своими руками лишь угождают властвующим.
Глаза еретика остекленели, словно узрев невидимое, а сам он хрипло закричал:
- Я вижу тёмно-красное небо, разрываемое ударами грома и всполохами молний, с которого крупными каплями падает кровавый дождь! Тёмным водоворотом скручены чёрные облака, спиралью уходящие в червоточину посредине неба, из которой проглядывают ужасающие лица из потустороннего мира.
Вижу в лицах властителей мира и их прислужников изгаженные кривыми ухмылками морды бесов, их крупные раскосые коричневые глаза без белка, мелкие зубы и булькающую между ними чёрная кровь. На золотом троне сидят они, вкушают с золотой посуды и трут пальцами золотое распятие. У их ног звери рычащие с дивными мордами, жаждущие боли и страданий человеческих, насыщающиеся от их криков и страха.
Вижу, как уходит из этого мира Господь, как поглощает его энтропия, как чернеют и превращаются в серую пыль трава и деревья, как гаснет белое пламя последней звезды, как от созданного Господом мира остаются лишь воющие в невообразимом адовом хаосе души, разрываемые на части Падшими.
Моя смерть - это конец, знак того, что времена Антихриста подходят к концу и всё ближе Божий Суд. Так изрекает Господь!
Служители Святой Церкви с побледневшими лицами крестятся и хватаются за кресты, висящие на шее, уповая на то, что жесты руками и золото защитят их от расплаты за все грехи.
Обрывок пятьдесят четвёртый
В небольшой комнате с серыми стенами, стоят четыре человека: один инквизитор, двое сотрудников полиции и один мужчина в серых брюках и белой рубашкой в полоску. У стены стоит ещё один человек в чёрном облачении и капюшоне с вырезами для глаз, чтобы никто не мог увидеть его лицо. Все формальности соблюдены, добро пожаловать на тот свет.
Мы с Астаартой и ещё добрый десяток любителей острых ощущений стоим за стеклом, прозрачным только с нашей стороны, наблюдая за казнью.
Инквизитор неспешно нараспев перечитывает приговор суда, пока двое полицейских закрепляют потуже ремнями руки, ноги и туловище еретика, сидящего на деревянном стуле.
Исаак Рихстов сидит с гладко выбритой головой и спокойно глядит по сторонам то на полицейских, стоящих на коленях у его ног, то на инквизитора, то на палача у стены. Он до жути бледен, но смотрит на мир с хладнокровностью и уверенностью человека, твёрдо верящего, что смерть - это лишь начало.
Человек в штатском примеряет ему на голову небольшую шапочку с электрическими контактами, которые скоро выжгут мозг еретика. Под шапочкой - небольшая губка, пропитанная солевым раствором. На лицо ему накладывают маску, полностью его закрывающую, но с прорезью для носа и рта, чтобы он мог дышать ещё какое-то время.
Инквизитор дочитывает приговор.
- Ваше последнее слово, - говорит он.
Исаак Рихстов улыбнулся и закричал во весь голос так, что все в комнате вздрогнули:
- Вижу! Вижу тебя, курносая! Вижу тебя, алчная до человеческой плоти! Вижу кости твои белые, костлявая! Вижу тебя беспощадная, неумолимая, облачённая в чёрные одежды, с пустыми глазницами, скорбно взирающими из под капюшона!