Ты - нежнейшая из любовниц и безжалостнейшая из насильников. Ты, которая кружишься в вальсе с одними и вызываешь гримасу ужаса у других!
Ты, что не гнушаешься ни праведником, ни грешником! Ты - царствующая, одерживающая победу за победой! Та, перед которой равны все от самых великих до самых жалких из людей. Та, кому падает и кланяется всякий: проститутки и воры, сенаторы и главы государств. Та, что не взирает на имя и славу, забравшая Адама и Еву, Платона и Аристотеля, Юлия Цезаря, Александра Невского, Святого Франциска, Томаса Мора, Жан-Жака Руссо, Мартина Лютера, Исаака Ньютона, Владимира Ленина, Альберта Эйнштейна и стольких, что не хватит жизни называть их имена. Ты, что ведёшь за собой всех воинов мира от его сотворения до его заката. Ты - трудящаяся, не покладающая рук, радующаяся войне и болезням, та, которой на всех языках поют из всех концов земли, пляшущая на костях под звуки скорбного оркестра, стучащая в барабан!
Ты, безжалостная, забирающая младенцев от матерей, любимых от любящих!
Ты, милосердная, избавляющая от страданий и боли, от страха за будущее и от стыда за прошлое. Ты, превращающая всё в тлен: женственные прекрасные тела со сладкими изгибами, мужественные крепкие тела с каменными мышцами, сдирающая кожу и плоть с белоснежной кости, истлевающая людей, как листы бумаги, уничтожающая их жизни, их историю, как огонь сжигает книги!
Ты, мрачный жнец, что оставляет тела бездушные на земле, давая почву для роста трав! Ты, великий Посредник Бога и Дьявола на земле, на чьих плечах держится и Земля, и Рай, и Ад! Вынь душу мою из тела! Обними меня когтистыми пальцами! Проводи душу мою истомлённую под звуки скорбной скрипки через долину смертной тени в райские кущи.
Порази меня копьём в самое сердце, прекрати его надсадный стук. Препроводи меня, и пусть рядом идут ангелы в белоснежных одеяниях с длинными крыльями и лицами, полными печали и радости за сына человеческого, ступающего к Богу. А по другую сторону пусть скачут голые бесы с красной кожей, полыхающей адским пожарищем, зловонные и жадные до людских душ, протягивающие свои загребущие лапы, чтобы уловить человека. А следом за нами пусть медленно плывут неприкаянные души, размытые и бесформенные, как туман.
Посади меня на круп своего бледного коня с длинной гривою и поскачем в развевающихся одеждах навстречу Господу для Его Суда. Я вижу, чем ближе к Богу ступает конь, тем яснее в духовном мире проступает плоть на твоих костях и вот, встаёт передо мной девушка в чёрном платье с кринолином и шёлковых перчатках, с бледным лицом и чёрными волосами, а вокруг лба - серебряный обруч. Ты, мой друг, прекрасная, улыбающаяся мне, дарящая мир и покой! Товарищ мой, приди и потанцуй со мной!
Прихожу в твои объятия с верой в Господа нашего Иисуса Христа и жажду встречи с ним! Аминь!
Инквизитор кивает палачу и тот резко поднимает вверх рубильник. Еретик начинает трястись всем телом, напрягая каждый мускул и судорожно скребя пальцами по подлокотникам стула. Из-под прорезей маски выступают кровавые слёзы от лопнувших глаз. Инквизитор наблюдает ещё какое-то время, после чего снова кивает и палач опускает рубильник, отключая электричество.
И лишь мы с Астаартой можем наблюдать, как душа в золотистом сиянии исходит из тела с радостной улыбкой на лице и исчезает, уносясь ввысь.
- Вот и всё, - улыбнулась мне Астаарта своей безумной усмешкой и чмокнула в щёку, вызвав недоумённые взгляды соседствующих зрителей. - Это конец, милый!
Обрывок пятьдесят пятый
Мы стоим у берега моря. Его волны омывают подошвы моих ботинок. Осенние порывы ветра играют складками моего плаща, а по левую сторону от меня стоят Маммона и Баальберит. Правой же рукой я нежно сжимаю ладонь Астаарты.
Тучи исчезли и теперь над нами лишь бескрайнее ночное небо, усыпанное яркими точками звёзд. Я вижу, как зелёная трава на берегах моря на глазах увядает и опадает чёрной пылью, как слетают листья с деревьев и, не долетая до земли, превращаются в такую же чёрную пыль, уносимую ветром.
По шоссе, ведущему из города, проезжают машины и идут потоком люди. Никто не скажет, с чего это началось. Просто вдруг кто-то ощутил в своём сердце беспричинную панику, которая с тех пор не давала ни секунды покоя, заставляя его болезненно сжиматься в предчувствии чего-то неизведанного и неизбежного. Тогда он схватил первое, что попалось в руки: ключи от машины, паспорт, фонарик, кошелёк, жвачку, термос или что-то ещё, стараясь захватить с собою свой тесный, уютный домашний мирок с телевизором и кофе по утрам, и направил свои стопы прочь от города, как когда-то Лот и его жена покинули Содом, получив предзнаменование близкой гибели.