Родители с восхищением посмотрели на нее и тут же перевели укоризненный взгляд на дочь, которая в свои шестнадцать лет была абсолютно не способна достичь финансовой самостоятельности.
– Чем занимаются твои родители? – спросил папа.
Я предвкушала, что Христа отошьет его, как меня: «Слишком вы любопытны!»
Увы, Христа выдержала тщательно продуманную паузу и выговорила с трагической простотой:
– Я из неблагополучной среды.
И опустила глаза.
Ой, акции ее поднялись разом на десять пунктов.
Тоном скромной трудолюбивой девушки она прибавила:
– По моим подсчетам, я смогу что-нибудь снять к концу весны.
– Но это будет перед самыми экзаменами! Нельзя же так надрываться! – воскликнула мама.
– Придется, – смиренно ответила Христа.
Мне хотелось залепить ей пощечину. Но я приписала это своему дурному характеру и устыдилась.
Христа продолжала с милой улыбкой:
– Знаете, мне было бы очень приятно, если бы мы перешли на «ты». Конечно, с вашего позволения. Нет, правда, вы такие молодые, что мне кажется как-то глупо говорить вам «вы».
– Что ж, давай! – сказал отец и расплылся до ушей.
По-моему, предложение было нахальнее некуда, но моих родителей как будто околдовали.
Уходя спать в нашу комнату, Христа чмокнула сначала маму:
– Спокойной ночи, Мишель!
А потом папу:
– Спокойной ночи, Франсуа!
Я жалела, что сказала ей их имена: так подпольщик раскаивается, что выдал под пыткой свою ячейку.
– Отец у тебя тоже что надо, – сказала мне Христа.
Но теперь, как я заметила, меня ее похвалы уже не радовали.
– И вообще мне у вас нравится, – заключила она, укладываясь на мою кровать.
Положила голову на подушку и мгновенно уснула.
Эти ее последние слова растрогали и смутили меня. Может, я зря так плохо думала о Христе? Что она такого сделала?
Видела же мама нас обеих раздетыми догола, и ничего, отнеслась к этому нормально. Или она заметила, что я комплексую, и подумала, что мне такая встряска полезна?
А что Христа так резко ответила на мой вопрос о ее родне, так это, наверное, ее комплекс – происхождение из низов. И неадекватное поведение – просто болезненная реакция.
Какая она в самом деле молодец – в таком возрасте сама зарабатывает на учебу. Мне бы уважать ее за это и брать с нее пример, а не обижаться по-дурацки. Я кругом неправа. Теперь мне было стыдно: как я могла не понять, что Христа – потрясающая девушка и быть ее подругой – невероятное счастье.
Эти мысли утешили меня.
На другое утро Христа горячо поблагодарила родителей:
– Спасибо вам! Сегодня я спала на целых три часа больше, чем обычно!
По пути в университет она не сказала ни слова. Наверно, была еще сонная.
Как только мы переступили порог аудитории, я перестала для нее существовать. Весь день я провела в привычном одиночестве. Иногда до меня издали доносился смех Христы. И я уже не была уверена, действительно ли она ночевала в моей комнате.
Вечером мама провозгласила:
– Твоя Христа – просто сокровище! Веселая, умная, жизнерадостная – что-то невероятное!
– А какая зрелость! – перебил ее отец. – Какое мужество! Какая рассудительность! И как тонко она разбирается в людях!
– Да, конечно… – промямлила я, припоминая, что уж такого тонкого сказала Христа.
– У тебя долго не было подруг, но теперь, глядя на ту, кого ты наконец-то выбрала, я понимаю: ты поднимала планку очень высоко, – сказала мама.
– К тому же она хороша собой, – прибавил отец.
– Да уж! – подхватила его половина. – Это ты еще не видел ее голышом!
– Я – нет. Ну и как она?
– Одно слово – лакомый кусочек.
Я не знала, куда деваться от смущения, и взмолилась:
– Хватит, мам, ну пожалуйста!
– Да что ты жмешься! Твоя подруга держалась передо мной совершенно естественно, и правильно делала! Было бы отлично, если б она могла и тебя излечить от твоей болезненной стеснительности.
– Вот-вот. И это не единственное, в чем она могла бы послужить тебе примером!
Я с трудом сдержала раздражение и сказала только:
– Я рада, что Христа вам понравилась.
– Да она просто прелесть! Пусть приходит, когда захочет! Передай ей наше приглашение.
– Хорошо.
У себя в комнате я разделась перед большим зеркалом и оглядела себя с ног до головы – кошмар! Христа, можно сказать, меня еще пощадила.
Я стала противна себе с тех пор, как обнаружились первые признаки полового созревания. Теперь же, после того как меня обозрела Христа, я и сама увидела себя ее глазами, отчего неприязнь превратилась в ненависть.
Больше всего девочка-подросток озабочена своей недавно выросшей грудью, к которой так трудно привыкнуть. Бедра – это не так страшно. Они просто постепенно меняют форму. А этих бугров на ровном месте раньше не было, с ними еще надо освоиться.