Я выбежал, как был, без пальто и шапки, проскочил по лестнице во двор.
Мороз. В прорез меж крыш — звезды, на меня не смотрят.
А я не могу на месте стоять. Трясусь, как звезда, и все бежать хочется. Все бежать. Кручусь по двору и вижу — из-под арки быстрыми шагами спешит за мной военный в папахе. Прямо ко мне.
Я подумал:
— Конец. Убьют и как собаку съедят.
Убегаю от военного, а он за мной. Я пробежал на задний двор, к помойке. Стена — некуда бежать. Конец. Трясусь у стены.
А военный подошел ко мне, передохнул и спросил.
— Скажите, пожалуйста, где тут уборная?
Тут дрожь оставила меня. Гляжу на военного — лицо сытое, как у Никифора, и разговаривает деловито и вразумительно. Глаз к небу не подымает.
Я указал ему, что нужно, и чувствую: спокойствие на меня нашло. Пусть.
Поглядел на небо. Звезды для меня светят. И небо новое, не для всех, и земля новая.
Вернулся к Никифору, взял у него пальто и шапку и сказал:
— Прощай. Спасибо. Научил меня. Ты — при своем, я — при своем. Знаю я теперь все.
И пошел.