Дело шло к концу. Оставалось принять решение. Никто не сомневался, каким оно будет. Но требовалось ясно сформулировать и проголосовать.
– Что делать будем, братья? – Крест обвел всех взглядом и нарочно задержался на молодых «отморозках».
– Мочить его надо! – выкрикнул Шакал.
– Всех их мочить! И гнать из города! – поддержал Виток.
– В землю зарыть! – хищно изогнул рот Угол.
– На куски порвать! – рявкнул Питон.
– Пострелять псин позорных! – поддержал друзей Коляша.
Из-за этого и позвали сюда дерзкую малоавторитетную публику. Они-то сами, недоумки, считают, что зауважали их паханы, признали наконец. Будут потом хвастать среди таких же дебилов: «За одним столом с Крестом, Лакировщиком, Севером сидели, дела решали...» А в действительности все и так решено. От них только одно требовалось: сформулировать решение сходки, сказать то, что серьезному человеку вслух и открыто произнести ох как непросто! Потому что после таких слов обратного пути не бывает и ответ за них нужно очень крутой держать!
– По-другому кто думает? В защиту Джафара есть слово? – старший пахан на сходке обязан задать такой вопрос, больше для проформы, потому что ежели настроения определились, то охотников идти наперекор всем обычно не находится. Потому Крест и спросил, требовательно обводя взглядом тиходонских авторитетов. В принципе это была уже не традиционная сходка: «новые» и «отморозки» ему не подчинялись – что захотят, то и скажут. Если будут несогласные, то форму справедливости трудно соблюсти, а если весь криминалитет города не объединится в желании очиститься от чужаков, то и затевать это большое и кровавое дело не стоит.
Но Джафар не умел заводить друзей, он только плодил врагов. Вначале Север покачал головой, Итальянец, Валет... Карпет и Гуссейн печально, вроде через силу покрутили головами, и остальные повторили отрицательный жест.
– Решение наше едино, – подвел итог Крест. – Что оставим Джафару и его пристяжи: Роберту, Султану – жизнь или смерть?
Он снова посмотрел на Битка.
– Смерть! – как и ожидалось, закричал тот.
– Смерть! – эхом отозвался Шакал.
– Решено! Что с остальными? – теперь Крест посмотрел на Севера.
– Кровь пустить и выгнать из города, – буркнул вор.
– Решено! – кивнул Крест. – Наши молодые братья растут и мужают, они принимают тяжелые решения. Думаю, надо поручить им Джафара с подручными.
– Очень правильно, – кивнул Итальянец. – Пусть покажут свои силы.
– Да, так и надо, – одобрил Карпет.
Валет ничего не сказал, только усмехнулся одной половиной рта. Той, которую не видели Биток и Шакал. Он прекрасно понимал, что «отморозков» просто-напросто использовали, «обули». И все серьезные люди это понимали. Кроме самих «отморозков».
– Нам это раз плюнуть! – хвастливо заявил Шакал. И вся его компания зловеще зареготала.
– Ну и ладно, – кивнул Крест. – Тогда угощайтесь, гости дорогие, а то мы за разговорами совсем про еду забыли. Только я, извиняйте, оставаться не могу: важный разбор назначен, надо крови не допустить...
В течение получаса разошлись и другие авторитеты. Только Паша Биток, Шакал, Боксер, Угол, Питон, Коляша и Погонщик допоздна жировали за дармовым столом, строили планы расправы с дагестанцами, пили много водки и пели блатные песни.
Засада была поставлена по всем правилам ловли «на живца». Около девяти утра новенькая «девяносто девятая» цвета «металлик» с бумажными транзитными номерами на стеклах съехала с трассы Тиходонск – Москва и приткнулась между двумя начавшими зеленеть березками. Два мужика и баба, все в ярких спортивных костюмах, расставили походный комплект – складной столик и маленькие, будто игрушечные стульчики и, не торопясь, раскладывали богатую закуску рядом с литровой бутылкой «Смирновской». Тем самым они демонстрировали достаток и возможное наличие при себе, кроме автомобиля, крупных денежных сумм.
Громкая музыка неслась из распахнутого салона, подтверждая беспечность и неосмотрительность людей, столь рискованно ведущих себя на одной из самых криминальных автодорог России. На данном участке за последние шесть месяцев подверглись разбойным нападениям десять точно таких компаний. Очевидно, действовала одна группа, во всяком случае, почерк был схожим. Преступников было трое, в одном случае четверо, действовали в масках, но несколько раз их лица удалось рассмотреть. Они захватывали машины, отбирали деньги и ценности, избивали потерпевших. В двух последних случаях владельцы автомобилей оказали активное сопротивление и были застрелены. Возможно, теперь подобная судьба ожидала и всех будущих жертв.
Роль будущих жертв играли Гусаров, Попов и Смирнова. Они подготовились к самому жесткому обороту событий. Все трое под спортивными куртками были в легких защитных жилетах, способных остановить пулю из «макара». У бандитов имелись два «макара» и «ТТ», который прошибал любой жилет. Как повезет... Вооружены подставные были основательно: у мужчин двадцатизарядные «стечкины», у Смирновой малогабаритный девятимиллиметровый «малыш». В портфеле под столом дожидался своего часа крохотный пистолет-пулемет «кедр». Гусар скрывал под курткой рацию, настроенную на волну группы прикрытия.
По шоссе почти непрерывным потоком катили автомобили, из них хорошо видна бесшабашная стоянка. Машина прикрытия замаскирована в ложбинке "в ста метрах к северу, примерно на таком же расстоянии к югу скрыта машина резерва с командиром группы. Преступники действовали дерзко и нагло, но вряд ли без проверки. Но как бы они ни проверялись, осмотреть все в округе они не могли. Другое дело, что очень мало шансов за то, что они появятся именно здесь и именно сейчас. Чтобы повысить эту вероятность, одетые в штатское гаишники сгоняют с обочин машины на всей протяженности тиходонского участка трассы. Проклиная сквозь зубы сволочных ментов, водители гонят дальше. А новенькая «девяносто девятая» с бесшабашными пассажирами стоит себе как ни в чем не бывало, видно, откупились, суки...
Они пили воду, морщились, как от водки, и закусывали настоящей сухой колбасой, сыром, жареным цыпленком и невкусными парниковыми помидорами. Каждый контролировал свой сектор обзора, головой никто не вертел, на служебные темы не разговаривали, в эфир без надобности не выходили.
– Хоть поесть без спешки, – с набитым ртом проговорил Гусар. – А то все на бегу да на бегу...
– Это точно, – согласился Попов. – На последней диспансеризации язву нашли. От сухомятки да от нервов.
У него было узкое лицо с выраженными носогубными складками и изборожденным морщинами лбом, седые волосы и глаза много повидавшего человека.
– Я своему мужу не дам всухомятку есть, – сказала Смирнова. – Пусть домой ходит или термос берет...
– Галка, ты ж вроде не замужем? – удивился Гусар. Про себя он подумал, что шансов завести семью у нее было немного.
– Это потом, когда выйду! – улыбнулась девушка, обнажив большие неровные зубы.
– Интересно, почему они по утрам нападают? – ни к кому конкретно не обращаясь, спросила Смирнова.
– Утром народ расслаблен, со сна... Гаишники еще на инструктаже. Да и меньше внимания привлекают. К вечеру обычно все машины шерстят: то ГАИ, то ОМОН, то ОНОН... Ладно, расскажите лучше анекдот!
– Да чего-то и в голову не идут.
Разговор не клеился. Во-первых, когда волнует тебя одно, а говорить надо совсем о другом, то делать этого совершенно не хочется. Во-вторых, хотя в глубине души каждый из «живцов» думал, что до дела не дойдет, реальная возможность боевого столкновения не поднимала настроения.
– Погода хорошая, – откинулся на спинку стула Гусар. – Летом пахнет. Чувствуете?
– Это землей. Пашня...
Попов заметил, что красная «девятка» замедлила ход и, медленно прокатившись по обочине, вновь влилась в транспортный поток. Или хотели съехать на удобное для стоянки место, или... Если хотели съехать, то почему не съехали? Ведь то, что место занято, видно издалека – к чему тогда примеряться, сбавлять скорость?