Он задумался: сказать товарищам или нет? Первое задание, как бы не прослыть паникером... Но Попов был достаточно опытен, чтобы не бояться за свою репутацию.
– Красная «девятка», – сказал он, и Гусар с Галиной мгновенно насторожились. – Проехала медленно, будто присматриваясь...
– Ну-ну, подождем... – неопределенно сказал Гусар, а девушка перестала жевать. Видно, от волнения кусок не шел в горло.
Через десять минут «девятка» проехала обратно. Теперь ее заметил и Гусар: она шла из его сектора.
– Та же? – отрывисто спросил он.
Попов замешкался с ответом. Мало ли похожих машин... Но интуиция подсказывала, что это та же самая.
– Она... Кажется, она.
Молчание сгустилось. «Живцы» прекрасно понимали, что если щука, присматриваясь, дважды проплыла рядом, то на третий раз она попробует заглотнуть наживку. Все вокруг враз изменилось. Запахи расцветающей природы отошли на второй план, сквозь них все явственней пробивался зловещий дух смазанной оружейной стали. И все ощутили, что день довольно прохладный.
– Идет, – ровным, но замороженным голосом произнес Попов.
Небрежно развернувшись вполоборота. Гусар поднес ко рту стакан и тоже увидел, как красная «девятка» медленно, будто крадучись, съезжает с трассы в их сторону. Забыв сделать вид, что пьет, он поставил стакан обратно на стол и нажал клавишу передачи.
– Красная «девятка», госномер не видим, идет на нас, – произнес он. До предполагаемого хищника оставалось около десяти метров, но стекло отсвечивало, и определить, кто находится внутри, было нельзя.
– Назад, это менты, – истерический крик рванулся из рации, как только Гусар отпустил клавишу. – Назад, опалимся!
Машина затормозила и на форсаже рванула обратно по своей колее. Попов выдернул тяжелый, отлично сбалансированный «стечкин» и сразу же поймал цель: нижний срез лобового стекла слева, напротив водителя.
– Второй, они уходят, они слушают нашу волну, задерживайте, красная «девятка», номер в грязи! – поднеся рацию к лицу, возбужденно орал Гусар.
«Девятка» нащупала задними колесами асфальт, со скрежетом развернулась. Автомобильный поток резко смялся, послышался скрип стираемых о шершавое полотно протекторов, где-то лязгнули бамперы.
– В машину! – крикнул Попов и прыгнул за руль.
– Галка, оставайся, собери здесь все! – Гусар подхватил сумку с «кедром» и упал на соседнее сиденье.
– Чего ж не стрелял? – по инерции бросил он и тут же понял, что сморозил глупость. По действующим правилам никаких оснований для применения оружия не имелось.
Попов развернулся на месте и дал газ, но тут же нажал на тормоз: выезд на трассу закрывали сгрудившиеся машины. Коренастый крепыш с короткой стрижкой, выскочив из «Волги», напирал на растерянного простоватого мужичка, сидящего в «Москвиче».
– Надо дистанцию держать! Раз в зад ударил – значит, и виноват!
– Да кто ж так тормозит! Откуда я знал, что ты встанешь?
Попов вдавил клаксон. Но рев сигнала не мог перекрыть голосов спорящих.
– А видел этого козла? Он прямо под меня выскочил!
– Вот и надо было его бить!
– Сейчас я тебя бить буду!
Гусар с автоматом в руках выскочил из машины.
– Дорогу, падлы, перестреляю всех!
Спорщики шарахнулись в стороны и мигом освободили выезд. Машина оперативников понеслась по шоссе. Красного пятна впереди видно не было.
– Мы их не видим, – сказал Гусар в рацию. – Идем на север.
– Так и идите, мы свернули направо, на проселок.
– Осторожно, они нас слышат!
– Хер с ними! Все равно никуда не денутся. Пусть слышат: «Вы, суки, в кольце, сдавайтесь, если жить хотите!»
– Отсосешь, мусор! – противным гугнивым голосом отозвалась рация.
– Что?!
Прикрытием командовал Рывков – командир группы захвата СОБРа, который по крутости занимал второе место после Литвинова, ненамного отставая от него.
– Я тебя на куски порву!!! Всех вас!!! Кто не поднимет лапы сразу – трупы!!!
– Не нервничай. Рома! – послышался спокойный голос Волошина. – Пусть поговорят. Вертолету легче пеленговать. Но если не Сдадутся, я тебя за руки держать не буду, отойду в сторону.
Всем участникам преследования было ясно: никакого вертолета с пеленгатором нет – не в ЛосАнджелесе живем и даже не в Коламбусе. А если бы вдруг он откуда-то и взялся, то Волошин никогда бы про него не сказал. Это психологический прием, давление на психику. У преследуемых должно создаться впечатление, что деваться им некуда и единственный выход – сдаться. Сдаться, может, и не сдадутся, а нервничать будут сильно, ошибок наделают, что уже хорошо для тех, кто их ищет.
– ГАИ перекрыть трассу и прилегающие проселки, – тем же спокойным голосом говорил Волошин. – Участковым инспекторам обеспечить контроль в поселках и других населенных пунктах. Дивизии внутренних войск приступить к прочесыванию местности. Двумя полукольцами – с севера и с юга...
Все это было чистой воды туфтой. Волошин командовал конкретной операцией и руководил только ее участниками. Он не мог отдавать приказы ни ГАИ, ни участковым, ни тем более внутренним войскам, которые подчинялись напрямую Москве. К тому же подобные указания не дают по рации для оперативной связи, у нее и радиус действия-то до двух километров... Но в кино все показывают именно так, и бандиты решат, что обложены со всех сторон. Это деморализует. Судя по тому, что ублюдок в рации заткнулся, Волошин достиг своей цели.
Они гнали по трассе около сорока километров, до рубежного контрольно-пропускного поста ГАИ, на котором по команде УВД уже действовал оперативный план «Фильтрация». Из узкой щели в асфальте торчали зловещие шипы системы принудительной остановки «Еж», и выходящий на север транспорт объезжал их и медленно двигался по узкому, огороженному желтыми стальными трубами коридору под бдительным взглядом двух автоматчиков в тяжелых бронежилетах и обтянутых камуфляжной тканью касках.
Гусар переговорил с ними и обескураженный вернулся в машину.
– Не было, – ответил он на немой вопрос напарника. – Не проходила.
Попов развернулся. Похоже, что первый раунд бандиты выиграли. Или ушли по грунтовке, или просто свернули в любом подходящем месте и спрятались в придорожной лесополосе. А может, у них логово неподалеку, и красная «девятка» уже стоит в гараже или сарае... Нет.
– Они ее бросили.
– Что? – повернулся Гусар. – Ты о чем?
– Они бросили машину, – повторил Попов.
– Откуда ты знаешь?
Валера пожал плечами:
– Просто вдруг подумал...
– Ах, подумал...
Гусар иронически улыбнулся и принялся насвистывать веселый мотивчик. Попов поморщился.
– Кончай свистеть. Примета плохая.
– Ты веришь в приметы?
– Слишком часто они у меня сбывались.
Тон у напарника был такой, что Гусару расхотелось шутить.
– А ведь ты работал по схожему делу?
Валера кивнул.
– В девяностом. РД «Трасса». И дороги контролировали, и засады ставили, и на «живца» взяли. С другом – Сашком Сергеевым.
– А правда, что ты тогда двоих застрелил? И мента, своего бывшего напарника?
– Какой он «свой»?! Шкура бандитская!
Разговор был явно неприятен Попову, но Гусар этого не замечал. Неожиданно ожила рация. Сквозь шумы и шорохи эфира пробился голос Волошина:
– Нашли машину. На шестнадцатом километре, в кустах, за пригорком. Третий, Второй, поиски прекращайте, возвращаемся на базу. Как поняли?
– Второй понял, – сразу же ответил Рывков.
– Третий понял, – произнес Гусар и тут же вновь обратился к напарнику: – Как же ты это почувствовал?
– Не знаю.
– Интересно... Слушай, а может, это оттого... – Гусар осекся, но не удержался и довел вопрос до конца:
– Ты вообще сколько людей убил? Говорят, много...
Попов нажал на тормоз. Ставшие намертво колеса оставили на асфальте черные полосы. Гусара бросило вперед, и он чуть не расшиб голову о лобовое стекло. Мощным захватом Попов ухватил его за ворот и подтащил к себе. Дикое выражение лица и вытаращенные безумные глаза напарника испугали Гусара больше, чем неожиданное торможение.