Лис взглянул на встроенные в панель приборов часы. До звонка оставалось десять минут. Слегка откинув кожаную спинку сиденья, он развалился поудобней и закрыл глаза, вспоминая, как познакомился с Ребенком...
Две недели назад подполковник Коренев зашел в Дом моды. Интересовали его не новейшие образцы одежды и даже не манекенщицы, а каналы, по которым ОПГ Саймона отбирала красивых девушек для продажи в Турцию, Азию и Европу. Группировка была разгромлена, главарь и его ближайшие приспешники находились под стражей, несколько человек бросились в бега, а следствие шло полным ходом.
В отличие от банальных торговцев живым товаром, которые вербуют рядовых заурядных дурех якобы для работы официантками и танцовщицами, Саймон отбирал элитный материал: фотомоделей, манекенщиц, победительниц конкурсов красоты, слушательниц Академии хороших манер – современного варианта института благородных девиц. Никаким благородством уготованное им занятие и не пахло, но обставлялось все так, что заподозрить неладное не могли ни молодью девушки, ни их близкие. Наживкой служили известные журналы с глянцевыми фотографиями тиходонских девушек, судьбой которых, и все это знали, занимался именно Саймон. Кандидаткам предлагалась блистательная карьера топ-моделей, звезд рекламы всемирно известных фирм и даже контракты на киносъемки...
– Пока, конечно, не Голливуд, – извинялся Саймон. – Для начала Италия, Испания, ну а потом, как себя покажешь...
Девчонки оценивали откровенность Саймона и были преисполнены решимости показать себя с наилучшей стороны и покорить кинематографический Олимп. Для закрепления эффекта Саймон как будто невзначай демонстрировал фотографии, на которых он был запечатлен с известными режиссерами и актерами мирового уровня. Фотографии были настоящими и делались на кинофестивалях. Осведомленные лица знают, что попасть в компанию со знаменитостями на снимке гораздо легче, чем познакомиться с ними, не говоря уже о том, чтобы вести с ними какие-то дела, но неискушенные провинциалки об этом, естественно, не подозревали.
Так же, как не подозревали, что роскошные глянцевые фотографии их землячек в знаменитых журналах были поддельными. То есть сами фотографии, конечно, были настоящими, но к «Плейбою», «Космополитену», «Вог» или «Эль» никакого отношения не имели. Просто-напросто люди Саймона печатали несколько разворотов в высококачественной финской типографии, а потом вшивали в подходящий журнал...
Короче, солидность предлагаемого мероприятия никаких сомнений не вызывала, перед отправкой каждая счастливица получала по пятьсот долларов, что подтверждало высочайший уровень сервиса саймоновской фирмы и искреннюю заботу о питомицах. А потом все шло как обычно, с некоторыми вариациями: вместо третьесортных борделей девушки вначале попадали к богатому турку, немцу или итальянцу, заказавшему русскую красавицу по тому же поддельному журналу и платившему не только за красоту, но и за несуществующую «знаменитость», которая, как известно, обходится дороже всего остального.
Перед передачей заказчику с девушкой работали психологи, убеждающие, что «покровительство» влиятельного иностранца необходимо для дальнейшей карьеры. Привычные к такому подходу красавицы соглашались, жизнь у них действительно складывалась красивая и безбедная, а взамен требовалось только то, что у каждой женщины от природы имеется в избытке, что не растрачивается и не иссякает и использование чего доставляет удовольствие и ей самой.
К тому моменту, когда девушка начинала задавать вопросы об устройстве будущей карьеры (а некоторые забывали о карьере и проявляли больший интерес к устройству личной жизни), срок контракта заканчивался. Случалось, что он перерастал в брачный контракт: Маша Косарева вышла замуж за турецкого нефтяного магната, Сима Федоскина – за греческого судовладельца... Валерию Архипову оставил в своем гареме султан Брунея, что в глазах общественного мнения приравнивалось к замужеству, хотя таких «жен» у султана было триста пятьдесят, но, в конце концов, у каждого народа свои обычаи; на эту странность можно закрыть глаза и опускать ее при рассказе знакомым. Например: «Моя-то Валерочка прекрасно вышла замуж! За самого султана Брунея, это вроде как король! Да, да, а она вроде королева...»
Фирма Саймона максимальным образом использовала такие положительные примеры: статьи в газетах, видеоприветы, письма счастливо устроившихся тиходонских красавиц – все это лило воду на мельницу ОПГ.
Некоторых девчонок после незавершившегося свадьбой медового месяца все-таки удавалось пристроить в какое-нибудь рекламное агентство: объективные данные у них были, а Саймон с лихвой покрывал свои затраты уже первым контрактом. Это тоже относилось к положительным примерам и так же широко освещалось в местных газетах.
А остальные оставались неустроенными, и их-то ОПГ Саймона отжимала насухо: вначале работа по вызовам, потом в дорогих гостиницах, потом в отелях среднего класса и так далее – неудачницы проделывали путь наверх по лестнице, ведущей вниз. Здесь использовались совсем другие стимулы: кулак, ремень, раскаленный утюг, наркотики... И заканчивался путь несостоявшейся кинозвезды в низкопробных турецких или итальянских борделях.
Для последней категории тиходонских красавиц нередки были убийства, самоубийства, смерть от передозировки героина, и хотя эти факты саймоновской организацией не афишировались, но Интерпол собрал необходимый материал, который и послужил основанием к возбуждению уголовного дела.
Поскольку все связанные с красавицами мероприятия проводились на базе Тиходонского Дома моделей, то Лис хотел установить, каким образом и через кого саймоновская ОПГ поддерживала с ним связь, кто из администрации помогал вести отбор девушек, а самое главное – делалось это бескорыстно и по незнанию или имело место обычное соучастие.
Поплутав по безлюдным коридорам, он пошел на тихую музыку и оказался в пустом и темном демонстрационном зале. Шла репетиция, и на освещенном подиуме стояла девочка, как ему показалось, лет четырнадцати. Грубые, казенного вида туфли, толстые коричневые чулки «в резинку», темно-синие юбка и жакет с золотыми пуговицами, белая блузка, пионерский галстук, короткие косички с синими бантиками. Двумя руками перед собой она держала ранец-портфель. Вид у девочки был печальный.
– Опять двойка? – спросил Лис.
– Ага, – безучастно кивнула она.
Вокруг ходил фотограф, примеряясь кодаковской камерой с разных ракурсов. Вспыхнула вспышка, еще одна.
– Надень ранец на спину.
Девочка выполнила команду. Снова блиц.
– Пройдись.
– Нет, так не годится! – раздался громкий женский голос. – Галстук себя не оправдывает – это атрибутика ушедшего времени. Надо заменить маленькой бабочкой с висящими уголками в цвет костюма. А для оживления модели банты сделать красными. И пуговицы выглядят аляповато...
– Но такие пуговицы всегда были принадлежностью школьной формы...
– Тогда было другое время! В основе школьного стиля лежали единообразие и строгость военного обмундирования. Сейчас поддерживать милитаристские подходы просто глупо. Надо искать новые формы!
По другую сторону подиума сидели несколько женщин. Две из них спорили, если робкие возражения на безапелляционные указания можно назвать спором.
– Где можно найти директора? – спросил Лис.
– До конца коридора и на второй этаж, – сказала обладательница громкого голоса.
Он пошел в указанном направлении и нашел директорский кабинет, но дверь оказалась запертой. Прождав двадцать минут и безуспешно попытавшись разыскать хотя бы заместителя, Лис решил уходить. Теперь из демонстрационного зала неслась бодрая мелодия, и он, сам не зная зачем, вновь зашел туда.
Картинка переменилась, и явно в лучшую сторону: по длинному помосту прогуливалась девушка в красном закрытом купальнике и туфлях на шпильке. Уходящие за верхнюю линию бедер вырезы купальника и высоченные каблуки удлиняли ноги модели до невероятности. Как завороженный. Лис подошел вплотную. С трудом оторвавшись от стройных ножек, он переводил взгляд все выше и выше...