На девятом этаже ресторан высокой кухни «Изыск», где правит бал шеф-повар Гарнье, естественно — француз, обладатель трех мишленовских звезд и знаменитого «бретонского» носа кренделем. Общественное мнение считает, что это лучший французский ресторан в Москве. Что только здесь подают настоящий буйабес, каре ягненка, цыпленка «мон-моранси», фонбрюн, рататуй и прочие трюфели. Говорят, Гарнье — гений и колдун, последний из друидов. Ходят слухи, что только через голубя по-парижски, фаршированного фуагра и трюфелями им собственноручно, можно постичь загадочную галльскую душу…
Однако ни голубь, ни тем более галльская душа не интересовали шестерых мужчин, обосновавшихся сейчас в уютном кабинете на десять персон, у широкого окна, под которым далеко внизу катился сплошной многорядный автомобильный поток.
На столе — покрытая инеем бутылка в виде бивня: модная водка «Мамонт», и тарелки с изысканно выложенными легкими закусками. Зато лица — тяжелые, как ожившие булыжники, традиционные «портреты» обитателей криминальных московских окраин. Но сейчас они взяты в совершенно иное обрамление. Золоченые рамы этих портретов не снились былым королям Марьиной Рощи, герцогам Сходни или баронам Новогиреево. Тысячедолларовые костюмы, шелковые рубашки, золотые цепи в палец толщиной, на краю стола небрежно валяется брелок Porsche с одноименным автомобильным ключом и пейджером сигнализации.
Только один из посетителей одет предельно свойски, по-домашнему: в черный спортивный костюм «Фред Перри» и пляжные сланцы на босу ногу. Это — Толик Буржуй, хозяин центра столицы и прилегающих территорий. Недавно он купил самолет и теперь всячески подчеркивает свою простоту и отсутствие понтов. Он мог куда угодно прийти хоть в семейных трусах, ему все равно предложили бы лучшее место. На французскую кухню он плевал и ни буйабеса в ней не понимает, а из мишленовских «примочек» знает только шипованную резину, но этих знаний ему вполне хватает для хорошей жизни. А идея провести «стрелку» именно здесь пришла ему по одной-единственной, действительно простой причине: просто он живет неподалеку.
— Чё случилось, Буржуй? Чё за терка? — поинтересовался Сан Саныч, самый старший в компании — грузный, седой, с обвисшими щеками. Погоняло у него было Фома Московский. Он «держал» Чертаново и южные новостройки, причем несмотря на свои пятьдесят восемь силу не потерял и авторитет сохранил.
— Юбилей сегодня, праздновать будем, — усмехнулся Буржуй. У него большое овальное лицо и круглые розовые щеки. Когда-то такими на политических рисовали капиталистов в цилиндре и с сигарой. Может, и погоняло оттуда, из давних газет. А может, и нет.
В углу, под потолком, закреплена на кронштейне телевизионная камера местной службы безопасности, но она никого не волнует: здесь собрались не мелкие бакланы, не какая-то шелупень, которая от ментов прячется по занюханным притонам. Времена изменились — Буржуй и его компания нынче в уважухе, с большими начальниками дружбу водят и бабло делят, с артистами на короткой ноге, бандитами их никто не называет — только авторитетными бизнесменами, элитой общества. От этой «элиты» менты сами шарахаются. За редкими, правда, исключениями…
— Какой еще юбилей? Ты же декабрьский…
— Забыли, кореша…
Буржуй поднял рюмку на уровень расплющенного носа. Без улыбки лицо его напоминало передний торец несущегося на всех парах локомотива. Да и с улыбкой тоже.
— Память короткая. Указ тринадцать-шестнадцать забыли, по которому РУБОПы расформировали. А ведь жить нам го-о-ораздо легче стало! Вот за это и пьем.
Еще одна, установленная в карнизе шторки, миниатюрная камера фиксирует скупые и уверенные движения, ленивую речь. Неизвестно, кто эту камеру установил, неизвестно, кому понадобилось подслушивать и подсматривать за Буржуем и компанией. Но, видимо, этот неизвестный обладает немалой властью и возможностями: камера установлена профессионально, со стороны она кажется шляпкой винта, а ее стеклянный глаз не дает бликов. Такие «игрушки» не продаются на Мытищинском рынке и в магазинах сети «Спай»…
Все выпили, Саныч — последним.
— Да-а… «Шаболовские»[1] лютовали, хуже некуда! — задумчиво сказал он. — Помню, Банщика в 97-м на «Баррикадной» мордой в асфальт положили… Самого Банщика, да-а! Разделали, как борова на мясокомбинате, — и по этапу… Отморозки конченые!
1
«Шаболовские» — жаргонное название сотрудников московского РУБОПа, производное от его местонахождения.