А оказалось – ничего красивого. Просто глупо. Что он выиграл? Была узда, теперь нет узды, кони понесли. Как в песне одной – «кони беспредела»… А что в личном плане? Пока он там старался, расставлял свои сети, нейтрализовывал бандюков, в Управлении шла другая жизнь, где не выстраивали оперативные комбинации, а строили карьеры, не расставляли ловушки для членов ОПГ, а расставляли на должности своих людей и занимались интригами… Пока он думал, как убрать Каскета и прочих, на пенсию спровадили генерала Ныркова, а за ним ушли последние вменяемые люди – старшие опера Гусаров и Волошин. И с кем он остался? Ни с кем. Выходит, хитроумный Лис обманул сам себя…
«Золотой круг!..» – вдруг ворвалось в сознание, и он, вынырнув из потока невеселых мыслей, вернулся в зал, где на трибуне стоял полковник Величко – начальник Управления по борьбе с экономическими преступлениями – и жонглировал цифрами, подтверждающими успехи его подчиненных.
– Сегодня менеджеры обнаружили, что руководители банка отсутствуют: Хондачев вчера вылетел за границу, а его заместитель Виноградов просто исчез! И активы банка исчезли, а депозитные ящики опустошены! Мои сотрудники выехали на место, разбираются…
Лиса будто по голове ударили тем самым ведром.
В «Аквариуме» почти все столики были заняты. И за многими сидели люди, которые были ему, мягко говоря, малоприятны. А точнее, в гробу бы он их видел! Он еще помнил времена, когда всякая приблатненная шушера, при входе оперов, быстро рассчитывалась и линяла. А сейчас эта шушера видоизменилась, приняла иной облик, занимает должности, заседает в президиумах. Оборотни! Теперь они хозяева жизни и впору ему уходить, когда их увидит… Наступило их время…
– Давай меня туда, в уголок, – сказал он официанту. Как его зовут? Марат или Артур.
– Да, там у меня как раз резерв для уважаемых гостей, – Марат или Артур проводил его за огромный аквариум, в котором плавали средиземноморские рыбы, а по дну деловито лазали огромные камчатские крабы и сонные омары.
Лис опустился на стул и снова погрузился в тягостные мысли.
«Неужели они так меня развели? Или это Виноградов самостоятельно сработал? Что бы он делал, если бы я вчера приехал? Отдал деньги? Или… Или грохнул бы? Не своими руками, конечно… А может, его самого грохнули? “Положили бревном на рельсы”: любое следствие в него упрется и забуксует… Где же Ребенок? Короче, все, добытое неправедным трудом, накрылось медным тазом. Нет, не все, конечно… Еще наличка в заначке осталась… Но надолго ли ее хватит? На ментовское содержание особенно не разгуляешься… Только на бензин, да на наряды для Катерины… И то вряд ли… А она “домик” просила и “машинку”, чтоб как у всех людей… Скромную такую “машинку” – “мерсик” называется… Лис отговаривался, что, пока он начальник УР, нельзя окружающим глаза рвать… Катя этот довод воспринимала, хотя и с оговорками – мол, никто из начальства не стесняется: на жен сотни миллионов записывают, и вроде как так и надо! А если узнает, что теперь придется пояс затягивать и про «мерсик» забывать, – как она себя поведет?» Лис тяжело вздохнул.
Наконец она появилась. Лис понял это по поведению мужчин за соседними столиками – они притихли, подняли головы и уставились в одну точку где-то за его спиной. Он обернулся и увидел, как Ребенок идет через зал. Тонкая, длинноногая, похожая на школьницу-переростка с развитой грудью, лицом ангела и взглядом опытной женщины. Она слегка покачивала бедрами и улыбалась – немного смущенно, и торжествующе, и заговорщически, будто шествовала по подиуму среди онемевших поклонников. Шла к нему. Выглядела сногсшибательно.
– Вот и я! – Она уселась за столик. – Извини, раньше никак не могла… Ты уже сделал заказ?
Мужские взгляды, провожающие Ребенка, наткнулись на Лиса и быстро сползли вниз, как капли грязной воды по стеклу.
– Сам только пришел, – сказал он.
– А что так долго? Интервью раздавал направо-налево?
– Какие еще интервью?
– По телевизору в новостях показывали. Этот ваш, не помню как называется… Квартальный отчет. Или совещание. Сказали, что в городе самая низкая преступность за последнее время…
Она посмотрела на Лиса, рассмеялась, махнула рукой.
– Ну, или не за последнее время, а вообще… Не помню. Ой, слушай, у вашего куратора из администрации обалденный «Бодджи Милано»!