В углу, за ширмой из зеленой растительности, у окна – силуэт высокого мужчины в сером костюме. Он держится прямо, как всегда. Костюм безукоризнен – немнущаяся супершерсть-250. Лицо непроницаемо. Седые волосы уложены в аккуратную прическу. Он наблюдает за самолетами, а может, просто думает о чем-то своем. Рядом, по правую руку, – двое крепких парней, две горы мышц, они еле умещаются в удобных креслах вип-зала. Третий дежурит у фикуса. Когда Лис вошел в зал, охранник мгновенно переместился, оказавшись между ним и хозяином.
– Это ко мне, пусть подойдет, – сказал мужчина у окна, не отводя взгляда от летного поля.
Охранник вернулся на свое место. Двое поднялись из кресел и отошли в сторону, чтобы не мешать разговору.
– Хорошая дрессировка, – не удержался Лис.
– Я думал, ты не придешь.
– Еще бы. Ты ведь ничего никому не сказал. И мне ни слова. Шифруешься, Петрович. Это уже по моим каналам весть пришла – вон, Хондачев манатки собрал, с концами за границу…
– Ну, не факт, что с концами…
Лис встал рядом, посмотрел в окно: что там такого интересного? Тягач тянул за собой огромный лайнер с красной стрелкой на хвосте и надписью «Austrian».
– В Вену?
– Да, – кивнул Хондачев. – Потом Мюнхен. А дальше будет видно… От кого ты узнал?
– Да какая разница, Петрович.
– Я не хотел афишировать.
Странное объяснение!
– Твои деньги в целости и сохранности, – сказал банкир, не отрывая взгляда от тягача. – Сейфы неприкосновенны, даже если отберут лицензию. Виноградов там рулит, он полностью в курсе, хочешь, можешь забрать все прямо сегодня.
Очень странно! Когда старый друг держит у тебя в ячейке два с половиной миллиона долларов и евро, сказать ему успокаивающие слова следует загодя, а не когда он захватил тебя перед отлетом. И помогал друг тебе, а не твоему заму, на которого теперь должен рассчитывать! К тому же, сегодня сейфовый зал уже закрыт!
Хондачев словно прочитал его мысли, повернулся, глянул прямо в глаза.
– Думаешь, я хочу тебя кинуть?
Взгляд прямой, честный, с затаенной болью. Лис бы устыдился своих подозрений, но они основывались на сотнях жизненных случаев, которые он хорошо знал по роду работы. И он только пожал плечами. Этот жест мог означать: понимай, как хочешь!
– Просто время было безумное. Я не мог есть, не спал… Да и надеялся до последнего. Я ведь без вещей еду: только вчера вечером принял решение…
Он достал телефон, набрал номер.
– Игнат Васильевич! Сиди на месте, Руслана тоже не отпускай. Сейчас заедет Филипп Михайлович… Коренев. Сделаешь все, что он захочет! Да. Да. Передаю трубку, он тебе все скажет…
Банкир протянул мобильник. Не платиновый «Верту», обычный айфон. Лис машинально взял, поднес к уху:
– Коренев!
– Здравствуйте, Филипп Михайлович! – услышал он исполненный почтительности голос Виноградова. – Сижу на месте, вас жду! Скажите, что мне надо приготовить? Может, инкассаторов вызвать?
Заместитель Хондачева был всегда безукоризненно вежлив и исполнителен. Лис задумался. Надо ковать железо, пока горячо. Но если он сегодня заберет из уже закрытого банка деньги с охраной, то завтра весь город будет знать, что начальник УР хранил огромную сумму налички у сбежавшего банкира, в неделовых связях с которым его неоднократно подозревали. Лучше взять в прикрытие кого-то из своих и тихо, не привлекая внимания, забрать все завтра.
– Спасибо, Игнат Васильевич! Я с утра заеду!
– Ну, как угодно. Жду в любое время…
«А кого “из своих”? – вдруг мелькнула мысль. – Где они, эти “свои”?»
– А что с Литвиновым? – спросил он. – Остался начальником охраны?
– Нет. Уже два месяца, как ушел. Не нравилась ему работа, а тут еще начались бесконечные проверки, нервотрепка… Сам подал заявление. Я назначил хорошее выходное пособие.
Лис не удивился. Только пожал плечами.
– А что ко мне не обратился? Когда-то я был твоей «крышей», и неплохо справлялся…
Хондачев внимательно наблюдал за маневрами красно-белого лайнера.
– Ты мне ничем не мог помочь в этой ситуации, Фил. Не твой уровень.
– Что-то не пойму… То был мой, теперь стал не мой.
– Я тоже не понимал до последнего времени. Не верил, что такое возможно.
Хондачев выдвинул чисто выбритую нижнюю челюсть, подвигал ею, как боксер после пропущенного удара.
– Это машина, Фил. Танковый корпус. Уголовники, рейдеры, вся эта шваль, с которой ты воюешь, от которой нам вместе приходилось отбиваться, по сравнению с ними просто… Не знаю. Дети, которые затеяли драку в песочнице. Даже москвичи эти отмороженные из «Консорциума» – просто приблатненные подростки, Фил. А там – танки. Железо.