Оно вроде что в лоб, что по лбу, ан нет - графы в статотчетности разные и за убийства сильнее лупят!
Но такой примитивной хитростью в с голь гнилом деле не спасешься, надо раскрыть как можно быстрее, да расколоть этих тварей до самой жопы, чтобы все сомнения контрразведки снят. А кто раскроет, кто расколет? Сейчас марафетчиков и "химиков" развелось куда больше, чем настоящих сыскарей.
- Сюда бы Коренева, - пробурчал Савушкин - Он весь блат знал, до утра бы за яйца притащил с полным раскладом.
- А ты вытащи его из зоны на сутки, - раздраженно ответил Симаков.
- Так только в американском кино бывает... Я вообще не пойму: за что засадили парня? За то, что эту мразь, убийцу расколол?
Симаков покашлял.
- Тогда все на ушах стояли. И ты с выпученными глазами бегал. А тут еще эта пленка...
- Да, шум подняли большой... Но ничего особенного онто не сделал... Пуганул маленько... Я б его опять на службу взял, если б приговор отменили.
- Если бы да кабы, - Симаков понизил голос. - А кто, по-твоему, этого выблядка пришил?
- Откуда я знаю! Небось свои же...
Карнаyxoв тоже вспомнил Коренева. С ним можно было снять все вопросы в течение суток... Но начальник оперативного отдела сам обеспечивал разработку против майора.
А следователь прокуратуры Горский, который сейчас громко разглагольствует возле трупа, взял его под стражу и отдал под суд.
Все руку приложили, чего теперь вспоминать...
Карнаухов отогнал неприятные мысли.
* * *
Ресторан "Сапфир" располагался на углу Богатяновской и Большой Садовой, в двух первых этажах высотной гостиницы "Интурист". Время шло к полуночи, входная дверь была заперта.
Баркас сильно подергал - так, что задребезжало толстое тяжелое стекло. Из глубины вестибюля важно выплыл швейцар - надутое ментовское или комитетское мурло: они любили после отставки сюда пристроиться, на теплое место, в кормушку... Стучали, конечно, по привычке старым дружкам, и те им помогали, если надо. Лет семь назад Баркас опасался этой публики...
Тогда "Сапфир" был центровым кабаком - солидные посетители, костюмчики-галстучки, интеллигентные рожи. В "адидасе" и маечке его бы никогда сюда не пустили. Да и в костюме, пожалуй, тоже. Но с тех пор многое изменилось!
Баркас снова заколотил в стекло. Швейцар его не знал, видно, из новых, но понял что к чему, опасливо подошел, взялся за задвижку, чуть помедлил.
Бригадир саданул изо всей силы, собираясь выбить стекло, чтобы этот вахлак хорошенько его запомнил. Стекло устояло, но дверь наконец открылась.
- Хотел стекло разбить, а в следующий раз морду тебе разобью!
Оттолкнув остолбеневшего швейцара, Баркас направился к винтовой лестнице. Просторный вестибюль был почти пуст. В прожженных сигаретами кожаных креслах сидели, выставив голые до трусов ноги, три пьяные проститутки. Несколько кавказцев тащили оторопевшего гражданина в туалет "разбираться".
За фикусом охраняли порядок три милиционера. Это были не настоящие милиционеры: девятнадцатилетние пацаны из батальона срочной службы. Оружия почти никогда им не выдавали, набраться силы и заматереть мальчишки еще не успели, особая "ментовская" психология у них отсутствовала: просто каждый день гулять по городу, есть мороженое, знакомиться с девчонками лучше, чем гнить где-нибудь в тайге на "точке" или куковать в опостылевшем гарнизоне, дожидаясь увольнения раз в месяц - и то, если повезет.
Но форма и поставленные задачи заставляют влезать туда, где пахнет жареным. Несколько лет назад двое таких мальчишек ввязались задерживать пьяного грузина, хулиганившего в коктейль-баре. У того оказался старый браунинг и он, недолго думая, отправил одного мальчишку прямиком на тот свет.
Через пару дней его взяли и он снова хватался за "пушку", если бы не перекосило патрон - неизвестно, как бы закончилось... Но теперь перед ним были три "волкодава" из городского уголовного розыска, они прострелили мерзавцу руку и отобрали оружие.
Задержанному оказалось двадцать лет, строгий коммунистический суд приговорил его к расстрелу, хотя и ходили слухи, что за оставление жизни многочисленная родня обещала миллион - сумму астрономическую по тем временам. Вначале не помогло: газеты сообщили о суровом, но справедливом приговоре, граждане встретили его с одобрением, но потом дело начало гулять по инстанциям: проверки, протесты, жалобы, опять проверки... Время идет, острота сглаживается, мальчишечка тот в земле лежит, а убийца сучонок - живет, воздухом дышит, передачи от родственников хавает.
Командование батальона все ждет сообщения, что приговор в исполнение привели - надо же довести до личного состава: вот она, справедливость, он нашего убил, а государство его - к стенке!
Но сообщения не поступило, то ли миллион тот где-то нашел могущественного чиновника, то ли общая гуманизация наступила, но выводы о справедливости этого мира и мать убитого милиционера сделала, и его товарищи по безоружию.
- Сказал - в следующий раз морду разобьет, - пожаловался швейцар мальчишкам в милицейской форме. Вроде просто так пожаловался, но в тайной надежде: вдруг поставят они на место наглеца...
- И разобьет, - кивнул сержант с покрытым юношескими угрями лицом. На днях двух наших у "Спасательного круга" избили. Задержали их, сдали, а через два часа те баре в баре водку пьют. А наши - у одного челюсть сломана, у второго - сотрясение мозга...
Из туалета вышли три кавказца, следом выбрался гражданин с разбитым в кровь лицом.
- Задерживаем! - скомандовал сержант и, вызывая по рации машину, направился к участникам драки.
Милицейский наряд батальона срочной службы обязан давать показатели количество задержанных правонарушителей. От этого зависит оценка каждого солдатика, количество увольнительных, а может, и краткосрочный отпуск.
В зале второго этажа в основном мелькали спортивные костюмы, только несколько десятков человек не носили униформы: постояльцы гостиницы, по незнанию забредшие поужинать и только за столиком осознавшие, что оказались в волчьем логове.
Ели они быстро, без аппетита и старались как можно скорее убраться отсюда.