Иран выступает за новый глобальный порядок. Глобальная религиозная революция «Арабская весна» – это пробуждение ислама. Создание великой исламской цивилизации – это цель иранских лидеров. Персидская империя – ощущение собственного превосходства и исключительности.
Таким образом, очевидно, что Иран – антивестфальский проект.
Исламская республика не признает текущие территориальные разграничения, а духовные лидеры стоят во главе всех угнетенных народов.
Иран попрал вестфальский принцип – дипломатический иммунитет. Сотрудники посольства США в Тегеране 444 дня были заложниками дипломатического кризиса во время исламской революции в Иране.
Киссинджер приходит к выводу, что режим Ирана – это не спор о технических уступках Запада, это конкуренция за мировой порядок.
Он уделяет внимание и цивилизационным различиям Азии и Европы, различным концепциям баланса силы.
Власть сакральна – Восток. Власть легитимна – Запад. Такова формула по Киссинджеру.
Причем в последнее десятилетие, как пишет Киссинджер, Азия эволюционировала в сторону Вестфаля: суверенитет и равенство 1648 года взяты на вооружение. Национальный суверенитет Азии выступает против глобализма финансовой элиты США.
Иерархия – организующий принцип международной системы в Азии. Мировой порядок по-азиатски – универсальная иерархия, а не равновесие конкурирующих суверенных государств.
Характеризуя региональный порядок в Азии, Генри Киссинджер включает в него Россию – географически азиатскую державу. Европейская Россия к западу от Уральских гор действительно занимает 25 % территории РФ.
Рассматривая роль Китая, Киссинджер отмечает, что США и КНР – оплоты мирового порядка. Обе державы исключительны по своей роли. При этом он делает оговорку, что на исключительность претендует также Иран.
Однако идеологический клинч между США и КНР сводится к различному пониманию национального суверенитета и прав человека. Для Китая эту формулировку дал в свое время Дэн Сяопин: «Национальный суверенитет куда важнее прав человека». Для США превыше всего права человека, а суверенитет для них понятие устаревшее.
Другой серьезной проблемой складывающегося мирового порядка является столкновение между глобальной экономикой и по-прежнему необходимыми традиционными политическими институтами, основанными на национальном государстве. Процессы глобализации игнорируют национальные границы, в то время как внешняя политика их утверждает, стремясь при этом примирить противоречивые национальные цели и идеалы мирового порядка. Речь идет о системном кризисе, и если ведущие державы имеют некоторый запас прочности и в состоянии противостоять ему, государства, втянутые в структурные реформы на постсоветском пространстве, южных границах ЕС, выбирают решения, которые затрудняют функционирование глобальной экономической системы. Новый международный порядок, таким образом, оказывается перед парадоксом, когда его становление зависит от успеха процессов глобализации, вызывающих политическую реакцию, которая вступает в противоречие с ее целями.
Третья серьезная проблема существующего мирового порядка – это отсутствие эффективного механизма, посредством которого великие державы могли бы консультироваться и, возможно, сотрудничать по широкому кругу косвенных проблем. Такой вывод может показаться некорректным на фоне множества международных форумов, тем не менее природа и частота такого рода встреч не дают возможности говорить о возможности разработки долгосрочной стратегии. Существующие форматы в лучшем случае предполагают обсуждение тактических проблем, в худшем – представляют собой новую форму событий «социальных медиа» на высшем уровне. Современная структура международных законов и норм, если таковая появится, не может основываться только на объединенных декларациях, но должна стать результатом общих убеждений.
Единственный способ избежать повторения истории – установить новый тип отношений между великими державами, основанный на вестфальской системе и балансе сил, применяемой уже глобально, а не регионально. По мнению Киссинджера, вестфальская система остается превосходной или, по крайней мере, единственной моделью международного порядка, в рамках которой великие державы XXI века могли бы согласовывать свои интересы и регулировать противоречия, не прибегая к войне. Мир нуждается в руководящем комитете (оргкомитет) ведущих держав, родственного концерну великих держав XIX столетия Европы.
Однако единственный регион, обладающий опытом существования в такой системе, это Европа. Прочие великие и набирающие мощь державы XXI века придерживаются универсальных идеологий, которые в своей основе не являются вестфальскими. Кроме того, Соединенные Штаты – это не мост, а скорее препятствие на пути создания нового мирового порядка на вестфальских принципах, благодаря приверженности кодексу прав человека и гуманитарного вмешательства (интервенции). По мнению Киссинджера, новый мировой порядок не может быть установлен, пока американцы настаивают на данных принципах, будучи уже не так сильны, чтобы навязать их, но и не желают отказаться. Киссинджер понимает, что «Америка не была бы верна себе, если бы оставила этот существенный идеализм… Но, чтобы быть эффективными, эти амбициозные аспекты политики должны быть соединены с несентиментальным анализом основных факторов, включая культурные и геополитические конфигурации других регионов, а также самоотверженность и изобретательность противников…».