Первый вариант – более темный – имеет крышки, поволоченные светло-коричневой кожей; второй вариант, где крышки более светлые, поволочен высококачественным коленкором под шагрень, что в значительной степени отразилось на судьбе издания, потому что материал этот оказался настолько качественным и износостойким, что книга и ныне, по прошествии более века, выглядит превосходно (а если и встречаются сильно потрепанные временем экземпляры, то как раз с рваным корешком). Вариантов в кожаных переплетах, по-видимому, было примерно столько же, сколько и коленкоровых, то есть по сто на каждом языке; при этом, изучив практически все доступные нам как физически, так и по литературе и воспроизведениям в аукционных каталогах экземпляры «Византийских эмалей», мы не смогли найти принципа, по которому распределялись те или иные экземпляры – даже коронованные особы могли получать то кожаный, то коленкоровый вариант.
Довольно любопытно поразмышлять, почему такая очевидная особенность этого издания не была отмечена ранее. Кроме привычной близорукости в практических вопросах книговедения, обычной для научных инстанций, не говоря уже о «любительском книговедении», в настоящем случае, может быть, имело место и намеренное сокрытие этого факта. Дело в том, что применительно к большинству так называемых роскошных изданий довольно чувствительным является сам вопрос наличия «цельнокожаного переплета», поскольку он зримо влияет на цену книги на антикварном рынке. И даже если кто-то из современных собирателей, присмотревшись, обнаруживал, что его собственный экземпляр имеет переплет не из кожи, а из коленкора, он предпочитал умалчивать о своем открытии, чтобы не дискредитировать экземпляр в глазах публики.
Издавая «Византийские эмали» и затем рассылая книгу в качестве щедрого подарка, автор, безусловно, понимал, что дары его не останутся безответными; а чем дальше шло дело, тем более честолюбивым он становился. Русский орден за собирательский и ученый труд был получен А. В. Звенигородским по представлению бывшего директора Императорской Публичной библиотеки, в тот момент министра народного просвещения И. Д. Делянова. Текст этого представления, который министр направил управляющему Собственной его императорского величества канцелярией К. К. Ренненкампфу 28 апреля 1895 года, сохранился в архиве:
Отставной действительный статский советник Александр Звенигородский, обладая, по особой склонности к художеству, значительною коллекциею художественных произведений, приобрел на Кавказе и в Константинополе в начале 80‐х годов полное собрание подлинных византийских эмалей лучшего времени, то есть X и XI в., которое считается ныне первым в Европе и ценится знатоками весьма дорого. Звенигородский издал свою коллекцию под заглавием «История и памятники Византийской эмали». В Бозе почивший Государь Император Александр III разрешил посвятить это издание Его Величеству, которое и было поднесено Его Величеству министром императорского двора. Книги эти изданы с чрезвычайною роскошью, в виде большого атласа и с текстом известного византиниста профессора Кондакова. Издание это обошлось Звенигородскому более 115 000 р., и ни один экземпляр оного в продажу не поступит, так как все 600 экземпляров, на русском, французском и немецком языках по 200 на каждом, поднесены издателем Августейшим особам и принесены в дар ученым учреждениям и некоторым высшим учебным заведениям. Труд и предприятие Звенигородского оценены всею ученою Европою, причем собрание его эмалей признано первым из всех существующих, а издание самой книги по художественности, красоте и роскоши является беспримерным. За поднесение такого издания Звенигородский получил почетные знаки отличия от Правительств Французского, Баварского, Бельгийского, Турецкого, Румынского, Испанского, Веймарского, Ольденбургского, Гессенского, Люксембургского, Португальского, Саксен-Мейнингского, Ангальтского, Баденского и Брауншвейгского и папы Льва XII. Признавая за сим Звенигородского, за его труд, составляющий эпоху в истории художественных изданий, вполне достойным знака Монаршего внимания, и имея в виду, что последняя награда, орден Св. Станислава 1 ст., получена им 1 января 1882 г., я долгом считаю покорнейше просить ваше высокопревосходительство испросить Всемилостивейшее соизволение Его Императорского Величества на награждение Звенигородского к предстоящему дню рождения Его Величества орденом Св. Анны 1 степени.