В России экслибрис появляется в начале XVIII века и свидетельствует о проникновении в высшие слои русского общества европейской моды, которая пришла вместе с привозимыми из Европы книгами. В разное время распространение экслибриса в России было различным и сохранилось даже до сего дня, но уже как библиофильский изыск, если не девиация. В целом для настоящего коллекционера действительно редких книг экслибрис превратился в анахронизм – ведь никто не будет портить идеальный экземпляр своим владельческим знаком; если же он в новом переплете или после реставрации, то есть о девственности экземпляра речи уже нет, можно наклеить и свой экслибрис, он не навредит. Но лучше ограничиться небольшим по размеру знаком.
Отдельно нужно сказать о том, что столь позднее начало употребления экслибрисов в России – только начало XVIII века – не слишком устраивало официальную советскую историческую науку. Такие разочарования в годы советской власти были невероятно болезненными для идеологии величия всего русского. Одновременно с попыткой доказать, что «Россия – родина слонов», во всех науках проводились поиски какой-то древности, при спекуляции на которой можно либо установить приоритет российского, либо углубить нижнюю хронологическую границу какого-либо явления, только бы не плестись в хвосте западного мира. И хотя прекрасной иллюстрацией этих попыток может служить слоган «Советский компьютер – самый большой компьютер в мире!», в истории с русскими экслибрисами также были сделаны шаги в этом направлении. И попытка была успешной: ученым удалось отодвинуть русский экслибрис вглубь веков. Сделали это традиционным способом исторической фальсификации, когда одно понятие подменяют другим; и если в традиционной науке о книге уже в начале XX века было постулировано, что экслибрис – это тиражный владельческий знак на бумаге, который наклеивается на книгу, было введено понятие «рукописный экслибрис». Корпус собственно печатных знаков вдруг пополнился огромным множеством любых владельческих записей. А поскольку в послевоенные годы изучение книжного знака полностью замерло более чем на тридцать лет, то и возражать было попросту некому.
На роль «первого русского экслибриса» была избрана известная владельческая запись основателя библиотеки Соловецкого монастыря – иеромонаха Досифея, очень декоративная, выполненная славянской вязью на нескольких книгах монастырской библиотеки в 1490‐х годах. Но, как мы сказали, с точки зрения науки о книге – это было и остается владельческой записью, и причисление ее к корпусу экслибрисов ошибочно. По крайней мере, имеются тысячи других записей как на средневековых, так и на древнерусских рукописях, которые с не меньшим успехом можно выдать за «рукописные экслибрисы».
Суперэкслибрис – это то же самое, что экслибрис, но еще и «супер», что означает, если опять призовем на помощь латынь, «сверху». Говоря просто – это книжный знак, который нанесен сверху книги, то есть на поверхность книжного переплета (крышку или корешок). Такие знаки не просто рисуются, но представляют собой изображение, которое вытиснено на переплете посредством разогретого медного штампа и листового золота. Поскольку для экслибриса основополагающей характеристикой служит именно тиражность, то и в случае с суперэкслибрисом необходимо, чтобы это было не просто единичное изображение (вышивка или рисунок на переплете), но употребительный владельческий знак, которым владелец отмечает книги своей библиотеки.
Суперэкслибрис может представлять собою как вензель или инициалы владельца, так и роскошно вытисненный герб. В России суперэкслибрис отмечен даже в XVI веке – общеизвестен экземпляр Острожской Библии с титулом и гербом Ивана Грозного, затем мы знаем и герб царя Федора Иоанновича. Но распространение среди частных лиц суперэкслибрис получил только с петровских времен, и был в XVIII и XIX веках символом лучших книжных собраний. Ограниченность и избранность этого явления была следствием серьезной дороговизны изготовления самого латунного штампа для золотого тиснения суперэкслибриса. Именно по этой причине книги с суперэкслибрисами, особенно если это гербовые знаки русских собирателей XVIII – начала XIX века, считаются особенно редкими и ценными и с культурной, и с материальной точки зрения.