7. В разговорах с населением и в поведении с женщинами следует проявлять величайшую осторожность. Многие русские понимают немецкий язык, но не говорят на нем.
Вражеская разведка будет особенно активна на занятой [вермахтом] территории, чтобы получать данные о важном в военном смысле оборудовании и мероприятиях. Любая необдуманность, недооценка противника и доверчивость могут иметь поэтому тяжелейшие последствия.
8. Материальные ценности всех видов и военные трофеи, особенно продукты питания и фуража, горючее и предметы одежды, необходимо беречь и охранять. Любая растрата или пропажа вредит войскам. Грабежи наказываются по военным законам тяжелейшими приговорами.
9. Осторожно с употреблением захваченных продуктов питания! Воду можно употреблять только в кипяченом виде (тиф, холера ). Каждое прикосновение к жителям таит в себе медицинские опасности. Защита собственного здоровья — обязанность солдата.
10. Для рейхсбанкнот и монет, а также для немецкой разменной монеты номиналами 1 и 2 пфеннига, а также 1,2,5 и 10 рейхспфеннигов действует обязательный прием. Другими немецкими деньгами платить запрещается».
Где здесь «славянские недочеловеки», где призывы к уничтожению русских как народа? Врагом Германии ясно и однозначно определен «большевизм», объектом борьбы определены «большевистские подстрекатели, партизаны, саботажники». А что, на свете существует армия, в которой от солдат не требовали бы «бесцеремонного и энергичного противодействия партизанам и саботажникам»? Единственной национальной группой, которая однозначно причислена к врагам, являются евреи. По отношению ко всем остальным предписано соблюдать «величайшую осторожность», в буквальном смысле слова «не прикасаться к жителям», уважать религиозные обычаи населения. За грабежи обещаны «тяжелейшие приговоры».
А вот отрывок из доклада, который 1 августа 1941 г., после своего выхода из окружения, предоставил в Главное политуправление Красной Армии член Военного Совета 3-й Армии, армейский комиссар 2-го ранга Н.И. Бирюков:
«... С первых дней войны и до боев на Днепре немцы старались проводить в деревне такую политику, которая бы не озлобляла крестьян против немцев... В этот период немцы говорили крестьянам, что «они также за социализм, но без коммунистов и жидов». Немцы у крестьян брали только яйца, молоко, иногда брали и кур, но скот, находящийся в индивидуальном пользовании, не брали. В крестьянские сундуки не лазили и крестьян не грабили...»
И наконец, печально-знаменитый приказ от 13 мая 1941 г. «О применении военной юрисдикции (иногда это переводится как «Об особом порядке подсудности») в районе проведения операции «Барбаросса». Именно этот документ г-н Мединский трактует как «официальное освобождение солдат вермахта от ответственности за любые преступления против населения». А что же там сказано в действительности?
Единственной ситуацией, в которой приказ прямо предписывал убийства гражданского населения, была следующая: «Когда обстоятельства не позволяют быстро определить отдельных виновников, против населенных пунктов, из которых вермахт был коварно или предательски атакован, немедленно по приказанию офицера в должности не ниже командира батальона проводятся коллективные расправы». Да, это призыв к совершению военного преступления. И то, что вермахт был отнюдь не единственной армией в мире, которая отвечала «коллективными расправами» на нападения со стороны неизвестных лиц, ни в коей мере не меняет этой оценки: преступный приказ, противоречащий всем нормам международного права.
Однако даже этот преступный приказ не освобождал солдат вермахта от ответственности за самочинные расправы с гражданскими лицами и уж тем более не разрешал грабить и насиловать. «Половая распущенность» была в приказе упомянута, причем во вполне отчетливом контексте: «Судья определяет, достаточно ли в случае привлечения к ответственности военнослужащего дисциплинарного наказания или необходимо судебное вмешательство. Судья занимается разбирательством за деист-вия против местных жителей в военно-судебном порядке только тогда, когда требуется поддержание дисциплины или охраны войск. Речь идет, например, о тяжелых проступках, которые основаны на половой распущенности, вытекают из преступных наклонностей или являются признаком того, что войскам угрожает одичание».
Для полноты картины следует еще добавить, что главком сухопутных войск Германии фельдмаршал фон Браухич приложил к приказу «06 особом порядке подсудности» инструкцию, позволяющую не применять этот приказ в том случае, если он «создает опасность подрыва дисциплины». Гудериан в своих мемуарах утверждает, что «по моему мнению и по единодушному мнению моих командиров корпусов, приказ заранее создавал опасность подрыва дисциплины, поэтому я запретил его рассылку в дивизии и распорядился отослать его обратно в Берлин. Этот приказ никогда не применялся в моей танковой группе».