Трапеза уже приближалась к завершению, когда за приметным красно-белым камнем раздалось громкое и размеренное шипенье, крайне неприятное для слуха.
– Вот, и амфисбена пожаловала к нам в гости, – невозмутимо объявил Борх, торопливо поднимаясь на ноги. – Пойдём, посмотрим. Захвати с собой, сеньор командор, большой кусок жирной солонины. А свою шпагу отдай Айнике, она позаботится о нашей безопасности…
Змея откровенно впечатляла – длиной метра четыре с половиной, толстая, как три причальных, вместе сложенных каната, кожа кремово-бежевая, густо-покрытая иссиня-черными узорами. Только, вот, прямоугольная голова, украшенная жёлто-янтарными глазищами, была одна. Хвост же заканчивался странным увесистым наростом, слегка напоминавшим гигантскую сосновую шишку.
Массивная голова гадины угрожающе приподнялась над землёй на добрые полметра. Глаза-фары мерцали недобро и откровенно голодно. Злое и раздражённое шипенье не прекращалось ни на секунду.
– Не подходи к ней близко, – добросердечно посоветовал Борх. – Просто брось перед ней кусок жирной солонины и отойди в сторону.
После того, как змея, жадно давясь, проворно заглотила предложенное угощенье, Алекс спросил:
– А где вторая голова, уважаемый Борх? Как же так? Древние легенды всё наврали?
– Подожди немного, торопыга, – туземец в очередной раз изобразил грустную улыбку куклы Пьеро. – Всему, как известно, своё время…
Круглые глаза амфисбены неожиданно потухли и через десять-двенадцать секунд медленно закрылись. Змеиная голова, мелко-мелко подрагивая, сморщилась и…превратилась (трансформировалась?) в некое подобие гигантской сосновой шишки, усеянной разноразмерными чешуйками. Тут же, словно бы по чьей-то, неслышимой для человеческого уха команде, ожила «сосновая шишка» на хвосте холоднокровного существа…
И минуты не прошло, а на Алекса уже пристально и плотоядно смотрели голодные, жёлто-янтарные глаза-фары «новой» головы.
– И так может продолжаться долго, до полной бесконечности. То есть, до безвременной смерти от обжорства…. Как только одна из голов насыщается и крепко засыпает, так тут же просыпается другая, бесконечно-голодная голова, – прокомментировал Борх равнодушным и сонным голосом. – Плохо это, командор Кабрал. И, в первую очередь, для самих амфисбен. И ста Больших солнц не пройдёт, как они навсегда исчезнут из нашего мира, растворяясь в туманной Неизвестности…. Только страшные сказки и легенды – про них – останутся…
Змея же вовсе не была расположена к выслушиванию заумных философских сентенций пожилого индейца. Её длинное тело, угрожающе сворачиваясь в широкие кольца, напряглось, явно готовясь к атакующему прыжку. Мерзкая пасть твари широко раскрылась, демонстрируя окружающим острые и длинные зубы.
Алекс непроизвольно отшатнулся в сторону, собираясь беззастенчиво задать стрекоча.
– Айника, – негромко позвал Борх. – Пора.
Девушка появилась из-за противоположного выступа скалы уже через десятые доли секунды. Изящный, быстрый, еле подвластный человеческому глазу пируэт. Второй. Резкий взмах шпагой – только испуганные солнечные зайчики заполошно поскакали в разные стороны…
Две половинки разрубленной амфисбены, подёргавшись с минуту в предсмертной агонии, безвольно замерли.
– Почему же они лежат неподвижно? – Алекс непонимающе вскинул брови вверх. – Почему – не срастаются?
– Жадность непременно приводит к смерти. Всегда, – очень тихо проговорила Айника. – Жадность – смерть. Смерть – жадность. Это, в сущности, одно и то же…. Как же разрубленная Жадность может срастись? Сращиваться, значит отдавать. Жадность же может только забирать и отнимать…
– А, настоящая Амфисбена? Если её разрубить?
– Настоящая – срастётся. Всегда. На сколько частей её не разорви…
– Стоит ли тратить драгоценное время на пустые разговоры? – недовольно поморщился Борх. – Пора в дорогу. А она, как известно, не любит пустословия…
Уже на шикарном малиновом закате, вволю попетляв по скалистым плоскогорьям, узким долинам и горным перевалам, они подошли к входу в пещеру.
– Освобождаем мулов от упряжи! – распорядился Борх. – Дочка, принеси им из пещеры сена! – объяснил для Алекса: – Пусть немного погуляют и порезвятся на свободе. Агуаров[13] здесь нет. А от пещеры, где хранятся запасы вкусного сена, мулы далеко не отойдут. Умные…