Зарядка на сотовом ещё позволяла надеяться, что связь будет устойчивой. Она, отыскав в справочнике телефона нужную запись, нажала на кнопку соединения. Вызов шёл долго, и, казалось, что вот уже сейчас автоответчик станции объявит, что абонент не отвечает или временно недоступен, но вдруг что-то щёлкнуло, и Мария услышала мужской голос, поначалу показалось что незнакомый, но потом пробились знакомые нотки:
— Да, я слушаю.
— Привет! Как дела?
— А, это ты Маш?
— А кого ты хотел услышать?
— Да никого. А ты чё звонишь?
— Соскучилась. А ты?
— Что я?
— Ты не скучаешь?
— Некогда. У меня, как у склеротика, каждый день новости.
— Понятно.
— Что тебе понятно?
— Да нет, всё нормально.
— У тебя-то как дела?
— Да так, не хорошо, не плохо.
— Что так?
— Не знаю, вот с тобой хотела наладить телепатический обмен, чтобы общаться, не тратя денег.
— Ты смотри, экономисткой заделалась!
— Дело конечно не в деньгах…
— Ты же знаешь, мне пока не хочется этим заниматься. Я здесь пробую жить без него некоторое время.
— Как результат?
— Пока без изменений.
— Ну, тогда давай целую, звони сам, не пропадай.
— Хорошо, если осмелюсь, возможно, попробуем.
— Когда?
— Когда осмелюсь.
— Ну, ладно давай, целую! — и она отключилась, сделав быстрое и нервное движение на закрытие телефона раскладушки.
"Вот так, не скучает и не целует", — с горечью подумала она.
Глава 4
Виктор сомкнул свой слайдер и удивлённо посмотрел на него, словно желая получить ответ от светло-серой пластиковой коробочки, зачем звонила Маша, и почему так неожиданно прервалась связь.
"Соскучилась! Только два дня и прошло, как расстались", — раздражённо размышлял он о телефонном разговоре.
Солнце и тёплый летний ветерок ласкали белую кожу, обнажиться на даче заставил его отец, смуглая спина и руки которого мелькали там где-то между грядками.
Уезжая в свой Возжаевск, Черников надеялся отстраниться от всего, что ассоциировалось с его многолетним кошмаром небытия. Он надеялся, что маленький городок, больше похожий на районный посёлок, с 16-тысячным населением, которое на одну треть родственники, на другую — сослуживцы по работе, а на третью просто знакомые, развеет его и вернёт в полосу хороших детских и юношеских воспоминаний, к которым он не обращался столько времени.
В первый же день приезда он осмотрел весь город. За его почти десятилетнее отсутствие Возжаевск изменился незначительно, появились коммерческие ларьки и маршрутки, как в больших городах, и шикарные коттеджи местных нуворишей. В остальном всё почти было по-старому, народ в основном работал на двух местных заводах, цементном и консервном, а в свободное от работы время пропадал на приусадебных участках и дачах.
У одной половины дачников участки располагались на берегу Волги, у другой в холмистом, но лесистом районе на противоположной стороне за городом. Дача его родителей примыкала почти к лесному массиву, неудобства, связанные с отсутствием открытых водоёмов, с лихвой компенсировались другими преимуществами, как целебный лесной воздух, грибная охота с весны до поздней осени. К тому же воду добывали качками из скважин, пробуренных на каждом участке, и были всегда независимы в таких вопросах, как полив огорода, в отличие от дачников на Волге, получающих воду в определённые дни и часы.
На второй день пребывания на малой Родине, отец естественно потянул его на дачу, осмотреть посадки, позагорать, приобщиться, так сказать к природе. Родители его были людьми предпенсионного возраста, хотя сегодня и была суббота, мама Тамара Николаевна — медсестра районной больницы находилась на дежурстве, поэтому на даче они оказались с отцом вдвоём.
Его отец, Василий Иванович, был настоящим трудоголиком. Из-за сходства имени и отчества с известным революционным персонажем носил кличку Чапай, ну а сыну передалось по наследству видоизменённая — Чапаевец. Хотя в народе и говорят, что яблоко от яблони недалеко падает, Виктор всю свою сознательную жизнь опровергал данное утверждение и не был таким трудолюбивым как отец, а работу на дачном участке просто терпеть не мог. Он всегда говорил, что на свежем воздухе нужно только отдыхать.
Василий Иванович, помня о нелюбви сына к дачным работам, не позволил ему в этот раз ничем заниматься со словами:
— Отдыхай, загорай, набирайся сил, да и чем ты сможешь помочь, скорее навредишь, за тобой глаз да глаз нужен, уж я как-нибудь сам с огородом разберусь.