"Так вот он какой, Варев Глеб Викторович", — только и успел изумиться Черников, как образ человека, с которым он только что познакомился заочно и необычным способом, исчез.
— Я думаю, достаточно, — прервал безмолвие Ухваткин.
— Зовут его Глеб, отчество то ли Владимирович, то ли Викторович, — смаковал свою игру Виктор.
Наконец он последовательно описал образ Варева.
Ухваткин смотрел на него расширенными глазами и произнёс:
— Поразительно, всё так, за исключением отчества, оно Викторович. Ну что ж, думаю, мы с вами сработаемся, вот только нужно поразмыслить хорошенько, как грамотно воспользоваться такими способностями.
— Жалко, что номера телефонов Варева и медиума у меня в ежедневнике, а так бы сейчас созвонились и организовали с ними встречи. Но ничего, время обеденное, едем к моему дому, там хорошая пиццерия, в ней съедобно готовят, мы сможем пообедать. Затем я схожу за ежедневником, извините, но домой вас пока не приглашаю, такие уж у меня принципы.
— Ничего, я понимаю, сам не люблю тесное общение с малознакомыми людьми, а звонить никуда не нужно. Я думаю, что за нас это уже сделал Помпеев, он так врал и изворачивался, не знаю, почему вы его терпите, он вам совсем не друг.
— Всё я про него знаю, и что за нос меня водит, то же вижу, но это вынужденная необходимость, мы пока взаимозависимы. Если у нас с вами получится сотрудничество, я потом введу вас в курс дела по Помпею.
Они поехали в пиццерию, где и пообедали. Во время трапезы Алексей Иванович размышлял о том, сколько платить Черникову за работу, ибо вопрос о найме им уже был решён положительно.
"Двадцать тысяч рублей будет достаточно, за выполнения отдельных поручений — премиальные, там посмотрим. Согласится ли? — он исподлобья бросил взгляд на Виктора и утвердительно кивнул сам себе, — А куда он денется!"
"Двадцать тысяч в месяц? Жаден ты, братец, однако, — оценивал возможные условия трудового соглашения Черников, — чёрт с ней с зарплатой, мне только втереться в эту стаю жирных котов, а там сам буду брать сколько нужно".
За кофе Ухваткин огласил свои условия, Виктор принял их. Оба остались довольные собой. Алексей Иванович всё же позвонил экстрасенсу, но мобильный того не отвечал, а в регистратуре поликлиники ответили, что доктор уехал сегодня на курсы повышения квалификации в Москву и вернётся не скоро.
— Да, вы оказались правы, Даниил Маркович для меня уже недоступен, — изумлёно прокомментировал оба звонка Ухваткин.
Он связался с Варевым, тот не прятался, но встречу на сегодня отклонил, сославшись на занятость.
— Перезвоните в конце недели, там ситуация прояснится и мы договоримся о встрече, — отозвался Варев на перспективу поговорить.
По окончании обеда работодатель выдал своему новому работнику аванс в размере половины месячной ставки и озадачил первым поручением, разобраться со страховкой по джипу.
— Встретимся вечером за ужином в ресторане, там и отчитаетесь, — озвучил планы на конец дня Ухваткин.
— Вот так прошёл мой первый рабочий день, — закончил свой рассказ Виктор Марии.
Он умолчал лишь о том, что непроизвольно подсмотрел номер счёта и pin-код карточки, когда Ухваткин снимал в банкомате деньги со своего счёта для дочери. Виктор находился на приличном расстоянии от него, но это не помешало ему всё детально рассмотреть.
"Так можно засканировать любую карточку и на любом расстоянии, а затем временно ей воспользоваться, когда хозяин будет отдыхать", — осенила его простая до гениальности мысль. Конечно, с Ухваткиным он такого не планировал осуществить.
— Могу пожертвовать в семейный бюджет половину полученной суммы, — предложил Виктор Марии.
— Оставь пока себе, возможно, придётся благодарить врачей за мед-справку для университета, да мало ли что, — остановила его Маша.
— Принимается, — задорно и игриво пропел он, — а теперь баиньки.
Он неожиданно быстро снял набедренную повязку, и Маша опомниться не успела, как он её на руках уже внёс в спальню.
Ей снилась её любимая бабушка Алевтина Фёдоровна. Она не видела её, но незримо чувствовала, что это она и рядом. Будто ей снова пять лет, и бабушка играет с ней, как она делала всегда. Меряет её рост четвертью, так бабушка называла расстояние между кончиками большого и среднего пальцев широко раздвинутой кисти.