— А почему не сегодня? — переспросил Виктор.
— Завтра, молодой человек, завтра, таков порядок, — ответили ему на другом конце провода.
Вечером после ужина, сидя на диване перед телевизором, он сообщил об этом Маше.
— Что ж, хорошо, а деньги откуда взял, — спросила она, выглаживая воротничок его рубашки, чтобы не делать это завтра утром.
— Фирма кредитует, — соврал он, не моргнув и глазом.
Блокировку от проникновения они умели ставить оба, потому он не боялся, что она узнает, каким образом он достал денег.
— Вить, — обратилась она к нему, пристально вглядываясь в его лицо, — у тебя всё нормально?
— Что, ты хочешь, Маш? — начал он уже раздражаться, — нормально у меня всё.
— Что я хочу? — неожиданно повторила она вопрос, а потом откровенно и ответила на него, — хочу нормальной семейной жизни.
Она прошла мимо, шелестя халатом, неся в руках отутюженную мужскую сорочку, чтобы повесить её в шкаф на плечики.
— Это значит, ты хочешь, чтобы мы расписались? — съязвил он, помня, чем заканчиваются разговоры о семейной жизни.
— А ты не хочешь? — не столько удивлённо, а сколько отстранённо переадресовала она вопрос ему, повернув голову в его сторону, а руками тем временем цепляя крючок плечиков с рубашкой о перекладину в шкафу.
— Вот распишемся и тогда всё, пойдёт настоящая семейная жизнь, — ёрничал Виктор и, нервничая, начал в беспорядке переключать каналы телевизора.
— Вить, я хочу детей, я хочу заботиться о них и в этом вижу своё предназначение, — как можно спокойно, чтобы его раздражение не перешло в агрессию, излагала Мария свою позицию. Она снова вернулась к гладильной доске, чтобы отгладить уже свои вещи, которые наденет завтра.
— Устраивайся на работу в детский сад и заботься, — начинал переходить на элементы хамства Виктор, что свидетельствовало о его готовности вспылить и наговорить много лишнего.
— Я с тобой серьёзно, а ты насмехаешься, — обиделась она.
— Я ещё не готов стать отцом, — несколько сбавил он температуру накала разговора.
— В том-то вся загвоздка, сначала мы не хотим, а потом уже и не можем, — тихо вздохнула она и отправилась в ванную комнату, тем самым давая понять, что дальнейшее развитие разговора ей понятно.
"Что на неё нашло, — размышлял Виктор уже в одиночестве, — с кем она там общается на своих сеансах белой магии, семейный только Хрусталёв. Кстати о Хрусталёве, пусть гонит его к чертям собачьим, он меня начинает доставать".
Неожиданно услышал раздражённый голос Марии сзади со спины, она стояла в проёме двери и выказывала своё недовольство:
— Так, чем тебе помешал Хрусталёв? И это вместо благодарности за восстановление твоей памяти?
— Прицепился старикан к молодым женщинам и каждый день за бесплатно просматривает эротику, — выпалил Виктор первое, что пришло ему на ум.
— Ты ревнуешь? Не переживай, он этого не делает, он дал слово и держит его, — улыбаясь она вошла в комнату и встала напротив Виктора.
В этот момент ей было приятно осознавать, что любимый мужчина ревнует её, в этом был хотя и малый, но всё же намёк на то, что она ему не безразлична.
— Откуда ты знаешь, с его слов? — продолжал упорствовать Виктор, но лица не поднимал и прятал свой взгляд в телевизор.
— Я чувствую, когда меня раздевают взглядом, и некоторые женщины, без браслета, обладают таким даром, но не знают, как его называть и как им пользоваться, — она, говоря, подошла вплотную к нему и начала теребить его вихры, так делают матери с непослушными сыновьями.
— В отличие от тебя он научился грамотно пользоваться браслетом потому, что его сознание очищено, а с тобой происходят странные вещи, твоя аура блекнет, ты нормально себя чувствуешь? — неожиданно по-матерински отклонив его голову назад, так чтобы видеть его лицо, спросила она.
— С каких пор ты стала ясновидящей? — удивился он.
— Не знаю, наверное, со второго браслета, я вижу что-то, но не знаю, как этим пользоваться и трактовать.
— Поговори с Хрусталёвым, у того над головой наверняка нимб сияет, он у нас почти святой.
— Нет у него никакого нимба, обыкновенная аура, но светлей и чище твоей, а потом, ты же не разрешаешь.
— Как будто в таких вопросах меня слушаешь.
— Нам нужно всем троим организовать что-то вроде семинара по обмену опытом, хотя бы раз в неделю, как мы раньше это делали с тобой, а потом и с Хрусталёвым.
— С ним общаться, а тем более обмениваться опытом я не буду, мы же антиподы.
— Нам всем нужно хорошо подумать.