— Катя, ты где нахваталась таких выражений? — с напускной родительской строгостью, словно опомнившись, что он разговаривает с малолетней дочерью, задал вопрос отец.
— Нигде! — почувствовав, что человек, который старше её, не находя иных аргументов, намекает на возрастную дистанцию, дочка отгородилась сама.
Алексей встал и сделал вид, что хочет ознакомиться с содержанием настенных стендов. Он подошёл к одному, где говорилось о нормах и правилах поведения отдыхающих детей в лагере, к другому, где информировали родителей о недопустимости передачи детям определённой группы продуктов, как первый, так и второй его мало заинтересовали.
Он перешёл к стене напротив дивана, где висела большая картина в массивной раме из дорогого багета, очевидно подарок благодарных родителей или спонсора. На репродукции незнакомого Ухваткину художника, судя по пейзажу, советского периода, была запечатлена в стремительном беге группа девушек-спортсменок. Загорелые и радостные, размахивая в движении полотенцами, они после утренних водных процедур на широкой и раздольной реке поднимались по косогору и спешили, по всей видимости, в свой спортивный лагерь.
Под картиной стенгазета "Скаут" с фотографиями. Алексей, просмотрев бегло вывешенные фото и не обнаружив там свой дочери, повернулся к ней лицом и стал ещё пристальней её рассматривать.
Катя сидела на прежнем месте, положив ногу на ногу, скрестив на груди руки, и имела вид насупившегося и капризного ребёнка.
— Что это означает: банкрот и какие-то смыслы? — поняв, что со строгостью, он теряет нить разговора, Алексей более мягко и в прежнем ключе обратился к ней за уточнением.
— А то и означает, у него финансовый и духовный кризис, — ответила по-взрослому дочь и, расставив ноги, продемонстрировала острые детские коленки.
— Финансовый понятно, а духовный откуда? — продолжал пытать дочь вопросами, отец подошёл к ней и стал напротив.
— Духовный оттуда, у вас, деловых людей, деньги и есть духовность, — подняв голову и глядя папе прямо в лицо, ответила Катя.
— Это тебя воспитатели такому научили? — присаживаясь снова рядом на диван, скорее утверждал, чем спрашивал отец.
— Нет, это я просто знаю, а воспитатели ничему не учат, они только всё запрещают: не делай то, не делай это, а сами поступают так, как не подобает, — энергично жестикулируя руками и высказывая своё мнение о процессах детского воспитания в лагере, она походила на юную фурию.
В такой момент на своего родителя Катька производила двоякое впечатление: с одной стороны, она была и выглядела подростком, с другой стороны её речь, фразы и выражения совершенно не вязались с внешним визуальным обликом и более подходили уже взрослой девушке, причём девушке — студентке старших курсов. В этот миг у Алексея происходила внутренняя борьба, как воспринимать её и, наконец, интуитивно почувствовав, что перед ним вполне уже взрослый человечек, он сдался и попросил у неё совета:
— Если ты такая взрослая и умная подскажи, как мне поступить с тобой?
— Пап, у тебя же есть сотрудники, дай им поручение, пусть работают, — вполне по-деловому и, нисколько не смущаясь, огласила вердикт дочь.
— Но некоторые вещи нужно делать самому, — выдвигал встречные доводы аргументам дочери Ухваткин.
— Значит, это плохие вещи, — серьёзно, но с интонацией ребёнка, парировала Катя.
— Почему? — удивлённо переспросил отец.
— А зачем скрывать их от других? — вопросом на вопрос ответила та.
— Действительно, — задумчиво и непроизвольно согласился тот.
— В конце концов, они могут посоветоваться с тобой по телефону, — продолжала она приводить новые варианты управления бизнесом отца.
— Хорошо, будем считать, что ты меня уговорила, но как быть с мамой? — Алексей решил охватить проблему с иной стороны.
— Позвоним и поставим её в известность, — просто и без замешательства ответила Катя, по-видимому, она уже ранее всё обдумала и теперь лишь вербально озвучивала результаты мыслительного процесса.
— А если она будет против? — логически рассуждал отец.
— Она будет против лишь в том случае, если ты отправишь меня к ней до окончания третьей смены, но ты же не сделаешь этого? — пресекла она дальнейшее построение логической цепочки.
— Ну, ты и лиса, тебя, наверное, за это бабушка и любила? — улыбаясь, Алексей сначала потрепал её рукой за кепку, а потом крепко по-отцовски прижал к себе.
Катька худенькими ручонками обхватила мощный торс отца, стараясь таким образом выказать свою любовь. Проведя несколько секунд во взаимных объятиях, они расцепились и дочь, оставляя последнее слово за собой, подвела итог их беседе: