Ему захотелось проникнуть за экраны, но желание не исполнилось, и тогда он попросил:
— "А можно туда?"
— "Нет".
— "Почему?"
— "Браслет ваш помощник и ограничитель одновременно, он часть корабля, чтобы переместиться за борт, освободитесь от браслета и научитесь всё делать без его помощи".
— "А это реально?"
— "Нет ничего невозможного".
— "Но как?"
— "Очистите ваше сознание".
— ???
— "Время вышло, пора".
— "Так быстро, но я хочу ещё".
— ???
— "Когда мы встретимся?"
— "Когда квадратик "Терпения" на гране "Воля" превратится в маленькое солнце".
— "Так долго?"
— "Это зависит от вас".
— "Но…"
Всё погасло также неожиданно.
— Пять минут прошло, — оповестил уже знакомый и реальный голос.
Веки самопроизвольно поднялись, и представшая перед глазами комната показалась Хрусталёву совершенно иной, чем была всего лишь пять минут назад. Освещение потускнело, а предметы выглядели серыми и некрасивыми, в них не было лёгкости и изящества, а цвета их раскраски блёклы и неярки.
— Вы всё видели и слышали что и я? — тихим голосом спросил улыбающуюся Марию Хрусталёв.
— Даже больше, — ответила та.
— Вам не кажется, что это зрительные и слуховые галлюцинации? — всё также тихо и без эмоций продолжал выяснять он.
— Массовая паранойя…? — поправила его Мария.
— Что? — удивлённо переспросил Хрусталёв, будто не расслышав последних произнесённых гадалкой слов.
— Вы забыли добавить к слову галлюцинации групповые, — скорректировала она ответ, но уже более громко.
— А что это меняет? — сдавленно переспросил он.
— Двое одновременно не могут наблюдать одинаковые галлюцинации, — уверенно делилась она своими знаниями.
— Вы действительно так думаете? — с надеждой в голосе уточнял Хрусталёв.
— Я в этом уверена, а вот голосовых и звуковых сопровождений не было, все комментарии и диалоги возникали лишь в нашем сознании, в нашей голове, — продолжала анализировать перемещения гадалка.
— Возможно, но я не придал этому значения, — согласился с ней Андрей Викторович и тут же стал выяснять детали, — а вы весь мой диалог отсканировали?
— Конечно, но у меня были и свои вопросы.
Она встала и понесла свой стул к столу, где тот обычно и находился.
— Почему же я не знаком с вашим общением? — бросил ей вслед Хрусталёв.
— Ну, вы же больше были заняты своими мыслями, — поясняла она, задвигая под стол стул.
— Понятно, а вы, значит, успели на всех направлениях? — по интонации произношения вопроса можно было судить, что он начинал уже раздражаться.
— Потому, что я выступала в роли хранительницы времени, — спокойно ответила ему Мария, закончив возню со стулом и повернувшись к нему лицом.
Освещение в комнате медленно, но приходило в норму. Хрусталёв сидел в кресле с открытыми глазами, его руки лежали на подлокотниках. Он смотрел на всё ещё улыбающуюся Марию, стоящую у стола в центре комнаты, и не мог понять, что её так веселило.
— Чему вы так заразительно улыбаетесь? — спросил он и собирался улыбнуться сам, но у него не получилось, лишь дёрнулась верхняя губа, на таком этапе улыбка и закончилась.
— Я рада увиденному, я рада тому, что всё прошло так легко и просто, без ужасных психологических эксцессов, как бывало в прошлых экспериментах, я рада, что вообще всё закончилось, — говорила она уже в движении.
Мария обошла стол вокруг и села на стул, на котором обычно сидят её клиенты, так ей было удобней вести диалог, теперь она сидела напротив Андрея Викторовича и видела его лицо, хотя и на значительном расстоянии.
— Я также рад, как и вы, но и огорчён, что за дверью новая дверь и ожидание сменилось новым ожиданием.
— А меня лишь огорчает Витя, но в меня вселили надежду, — она, поставив локти на стол и оперев голову о кисти собранные в замок, смотрела в его сторону, — а что вы ответите Рогалёву?
— Правду, естественно.
— Но как облечёте это в слова?
— Действительно, это проблема, я упустил из вида, что придётся использовать простые слова, а не мыслеобразы.
Он задумался и, скорее в силу привычки, стал собирать пальцами правой руки кожу на лобной части головы от висков к средине и затем разглаживать её, словно делая массаж. После нескольких таких процедур он посмотрел на сидящую за столом Марию, ожидавшую его ответа, и произнёс: