Виктор понемногу успокаивался, и его мысли приходили в порядок. Он стал проигрывать предстоящий диалог, так как решение поговорить с Марией серьёзно на тему их приватных отношений с Хрусталёвым было окончательным.
"Иначе век воли не видать", — процитировал он, уместную в таких случаях народную фразу.
Собравшись с духом и набросав приблизительную схему монолога, он крадучись сначала заглянул, а затем и проскользнул в открытую дверь.
Маша уже готовилась ко сну, сидела на пуфике перед зеркалом и расчёсывала свои длинные волосы. Она спиной ощутила, когда он бесшумно вошёл в спальню: по спине пробежали мурашки, и показалось, что свет лампы напрягся и засветил ярче, стараясь преодолеть надвигающуюся тьму.
Мария знала, что неприятного разговора не избежать, Виктор копил отрицательную энергию весь вечер. Она стекалась в их жилище отовсюду, просачивалась сквозь закрытые двери и распахнутые окна, балкон, концентрировалась и сгущалась, и как ей не собираться, если приглашают и зовут. Это ещё не зло, но близкое к нему, это её вместилище, это её накопитель.
Но Маша ожидала чего-то подобного, и потому вслед за холодными мурашками пробежала тёплая волна и согрела спину.
"Ну, вот и всё, а ты боялась".
— Маша, ты должна выслушать меня, я хочу с тобой поговорить серьёзно, — начал свою заготовленную речь Виктор, остановившись посредине комнаты у торца двуспальной кровати и положив руки на её спинку.
— Я слушаю очень внимательно, — ответила она ему, однако продолжила расчёсываться и лишь слегка поменяла ракурс, чтобы теперь хоть в пол-оборота, но видеть говорящего с ней мужа.
Такие её действия немножко смутили Виктора, и он, пропустив пафосную преамбулу, сразу же выложил суть разговора:
— Такие люди, как твой Хрусталёв, опасны, и ты должна прекратить все отношения с ним.
— Интересный поворот, и чем же они опасны? — перебила она его, повернувшись к нему в полный фас, но не прекратив работать руками и расчёской.
— Прошу не перебивай меня! — почти выкрикнул он, но опомнился и продолжил в прежнем тоне, — Они несут по миру заразу, разбрасывают вокруг себя липкое и противное семя сомнения в возможность индивидуума самостоятельно выживать, в стремление людей улучшить свой быт. Так появляются бомжи, сектанты и прочий народ с не расширенным сознанием, а наоборот, усечённым. Люди и так слабы на голову, а тут им ещё поток непонятно чего.
— Ты считаешь меня слабой на голову? — она, наконец-то, прекратила заниматься с волосами и опустила руки на колени.
— Я тебя такой не считаю. Я говорю о той серой массе людишек, которые день и ночь шмыгают по городу со своими простыми мыслишками "выжить", и не надо их сбивать с пути, не надо делать им прививку против выживания. Оттого, что их сознание поменяется, мир вокруг не станет иным, он останется прежним: жестоким и злым. Людям хочется кушать, одеваться прилично и жить в нормальных условиях, а утверждение, что всё всем хватит, ложно. Коммунизм уже строили, никому ничего не хватило, только вождям ничего не было нужно, так как только у них-то всё и было.
— А душа? — мягко спросила она и, положив на столик расчёску, взяла резинку для волос.
— Что значит душа? — переспросил Виктор уже сам себя и пояснил, — Если что-то у тебя болит, иди к врачу. Если у тебя депрессия, займись фитнесом, учёные говорят: помогает. Душу греет материальная и финансовая независимость.
— Всё? — удивилась Маша и, собрав на самой макушке хвост, зафиксировала волосы резинкой и начала скручивать в пучок.
Голова её преобразилась и приняла другой, непривычный для Виктора вид: маленькие ушки открылись, шея стала тоньше и нежней, а зашпиленный на макушке пучок придавал всей композиции вытянутость и удлинённость. Любуясь супругой, он всё же возразил ей:
— А что этого мало?
— Почти ничего, нагородил неизвестно что, коммунизм прилепил. Всё гораздо проще — уязвлённое самолюбие. Никто, никому не собирается ничего вбивать, как ты выразился "в головы".
Она встала с пуфика и задвинула его под столик трюмо, чтобы он не мешался, тем самым давая понять, что она закончила все свои процедуры и готова лечь спать.
— Зачем тогда там Рогалёв? Который тут же начнёт строчить статьи в интернете, не поверю, что это простое любопытство, — не сдавался Виктор.
— Знаешь в чём твоя проблема? — спрашивала она, проходя мимо супруга к двустворчатому шкафу-купе в углу спальни.
— В чём? — откликнулся он на её вопрос, поворачиваясь всем туловищем за ней.
— Ты меряешь людей по себе, а они оказываются лучше тебя, — произнося это, Маша сняла махровый халат и, сдвинув створку шкафа, повесила его на свободные плечики; и она, оголив плечи и колени, осталась лишь в одной ночной сорочке из шёлка серого цвета.