«Англичане, эмигранты и шуаны в крысоловке, а я, с несколькими крупными кошками, стою в дверях», — писал Гош Конвенту.
16 июля роялисты осуществили попытку прорыва, но попали под огонь республиканцев. Генерал Гош перешел в контрнаступление и одержал блестящую победу. Те, кто не погиб, были вынуждены капитулировать, лишенные возможности вернуться на корабли, которые не могли приблизиться к берегу из-за сильного волнения на море. Но в те суровые времена пленных брать было не принято. Около 800 уцелевших дворян-роялистов и их приверженцев были расстреляны в ближайших городах Оре и Ване, лишь несколько крестьян было помиловано, чтобы не вызвать возмущений в бретонских деревнях.
В 1796 году генерал Гош возглавил армию, готовившуюся к высадке в Ирландии, но эта экспедиция закончилась, толком и не начавшись, и о ней быстро забыли.
23 февраля 1797 года Гош возглавил знаменитую Самбро-Маасскую армию. Прибыв в Кёльн, новый главнокомандующий активно взялся за реорганизацию вверенных ему войск. Обладая огромной властью, он быстро проявил свои административные таланты. Армия ожила и вновь стала годной для решения самых больших задач. Солдаты обожали Гоша за его отвагу и деловитость. По словам современников, из всех французских генералов того времени у Гоша была «самая длинная сабля и самые короткие речи».
18 апреля армия Гоша перешла через Рейн по Нойвидскому мосту и атаковала австрийскую армию генерала Пауля Края фон Крайова в Гедерсдорфе. Победа Гоша была блестящей: французы захватили несколько тысяч пленных, 7 знамен, 27 орудий и около 60 зарядных ящиков. После этого генерал Гош стал одним из самых популярных генералов Франции. О его армии стали говорить, что она не менее славна, чем Итальянская армия генерала Бонапарта. Самого Гоша назвали Рейнским Бонапартом.
Триумфальное шествие Самбро-Маасской армии продолжилось, но тут произошло нечто невероятное: находясь в самом зените своей славы, этот молодой (29 лет!) и пышущий здоровьем генерал вдруг неожиданно умер 19 сентября 1797 года в прусском городе Вецларе.
Гош заболел и умер настолько быстро, что окружавшие его генералы просто впали в шок и стали выдвигать различные гипотезы о причинах произошедшего. Так, например, начальник артиллерии в армии Гоша генерал Дебелль 16 сентября писал Директории:
«Пишу вам весь в слезах:, граждане Директоры, находясь посреди плачущих друзей, и я не могу дать никаких разъяснений по поводу обстоятельств, отнявших у Франции генерала Гоша. Обладая крепким и пылким темпераментом, генерал Гош при этом, однако, был удивительно чувствительным, испытывал только живые и жгучие ощущения. Малейшие события он принимал чрезвычайно близко к сердцу. Революция только развила его темперамент; брошенный в этот большой водоворот, Гош использовал все свои возможности, чтобы достойно сыграть ту роль, которая была ему предначертана. <…>
Примерно месяц назад он начал мучиться насморком и стеснением в груди. Это началось у него еще в Бресте, но тогда он не обращал на это внимания. На его спасение были брошены все силы; семь или восемь дней он испытывал сильные приступы удушья. <…>
Наконец, вчера вечером, после относительно спокойного дня, когда он даже мог заниматься делами, его страдания усилились, ужасное удушье привело к потере сознания, и через несколько часов неописуемых мучений он умер у меня на руках».
Начальник штаба армии Гоша генерал Ренье писал 17 сентября генералу Моро:
«Я присутствовал при последних минутах жизни генерала Гоша. Его астма мешала ему говорить и ночью вызвала удушье. Он письменно передал мне ряд вопросов о положении в армии, говорить он уже не мог».
В своих «Мемуарах» маршал Груши, служивший в 1796–1797 годах под началом Гоша, констатировал:
«15 сентября 1797 года юный герой, соперник Бонапарта и не менее великий военачальник, умер в Вецларе. Вообще-то, полагают, что он был отравлен».
О том, что эта внезапная смерть не была следствием обычной болезни, поговаривали многие современники Гоша. Затем эти слухи материализовались в работах целого ряда авторов. В частности, французский историк Абель Гюго излагает следующую версию событий:
«Однако Гоша уже поразила болезнь, которая сведет его в могилу. Этой болезнью сначала был объявлен обычный насморк, который он не желал лечить и от которого поначалу легко можно было бы избавиться, дав себе несколько дней отдыха… Болезнь быстро развивалась: Гош стал очень раздражительным, но, несмотря на советы врачей, он не прекращал заниматься делами Республики».
Далее Абель Гюго делает вывод: