Теперь можно предположить, что странным в аргументе о моральной мизантропии является особый способ предотвращения вреда. Он направлен на предотвращение вреда людям, предотвращая самих людей. Это возражение имело бы большую силу, чем если бы существовали разумные перспективы достаточно быстро снизить человеческую разрушительность до ничтожного уровня и затем гарантировать, что она больше не возрастет. Если бы это было так, то можно было бы утверждать, что вместо того, чтобы предотвращать людей, мы должны скорее уменьшить их деструктивность. На самом деле, однако, мы не можем ожидать, что человеческая деструктивность когда-либо снизится до таких уровней. Человеческая природа слишком хрупка, а обстоятельства, которые проявляют худшее в людях, слишком распространены и, вероятно, так и останутся. Даже там, где могут быть созданы институты для обуздания наихудших человеческих излишеств, эти институты всегда уязвимы для моральной энтропии. Было бы наивным утопизмом думать, что такой деструктивный вид, как наш, перестанет или почти прекратит быть деструктивным.
Я здесь излишне пессимистичен? В конце концов, утверждалось, что уровень насилия неуклонно снижается и сейчас намного ниже, чем в доисторические времена. Эта траектория не заменяет пессимизма, скрытого в мизантропическом аргументе. Снизился только уровень насилия. Теперь люди с меньшей вероятностью будут страдать от насилия, чем раньше. Однако общее количество страданий и причиненных ими смертей увеличилось, прежде всего потому, что теперь гораздо больше людей причиняют вред и страдают от рук других. Отказ от создания новых людей будет означать, что будет меньше людей, которым будет нанесен вред, и, следовательно, уменьшится общий вред.
Хотя уровень насилия важен, общий уровень насилия не менее важен при принятии решения о создании новых людей. Если бы существовало меньше людей, было бы меньше насилия.
Даже если мы ограничим наше внимание уровнем насилия, он все равно может возрасти. Учитывая человеческую природу, мы не можем считать, что тенденция к снижению ставок неумолима.
Однако, даже если отбросить эту озабоченность, текущие ставки отнюдь не незначительны, несмотря на снижение. Даже если бы было не наивно думать, что в очень долгосрочной перспективе человеческая разрушительность может быть уменьшена до незначительного уровня, все равно было бы неправильно создавать существ, которые тем временем вызывали бы сильную боль, страдания и смерть.
Предполагаемая обязанность.
Если мои доводы до сих пор верны, то у нас есть моральная обязанность воздержаться от создания новых людей. Можно ли опровергнуть презумпцию?
Те, кто думают, что это возможно, могут предположить, что, хотя деструктивность людей действительно создает презумпцию, презумпция может быть опровергнута из-за того добра, которое люди делают. Одна из версий этой точки зрения утверждает, что благо достаточно широко распространено, поэтому презумпция может регулярно (хотя и не всегда) отменяться, и я сначала рассмотрю эту версию.
Чем чаще можно опровергнуть презумпцию, тем менее очевидно, что презумпция действительно является презумпцией. Однако презумпция против создания новых представителей такого разрушительного вида, как наш, несомненно, должна быть сильной. Таким образом, те, кто считает, что она регулярно терпит поражение, должны нести бремя доказательств и продемонстрировать, что человечество делает достаточно добра, чтобы перевесить весь причиненный им вред. Я не уверен, что это бремя может быть выполнено.