Теперь мы можем видеть, как игнорирование этого различия приводит к проблеме неидентификации. Одна из посылок аргумента, порождающего проблему, заключается в том, что если «жизнь стоит того, чтобы жить, то она по определению не хуже, чем не-существование». Это утверждение, однако, неверно, если оно означает, что если «жизнь стоит продолжать, то она по определению не хуже, чем не-существование». Совершенно справедливым будет сказать, что хотя появление на свет причиняет вред, потому что жизнь недостаточно хороша для того, чтобы ее начинать, тем не менее, она не настолько плоха, что ее не стоит продолжать.
Теперь можно предположить, что есть случаи неидентификации, в которых дефект настолько незначителен, что жизнь стоила начала, и что о таких жизнях следует сказать, что они не хуже, чем не-существование. Однако любой дефект, который был достаточно незначительным, чтобы пройти тест «жизнь, достойная того, чтобы начать жить», также будет достаточно незначительным, чтобы мы могли сделать вывод о том, что ребенку, рожденному с этим дефектом, не было причинено никакого вреда.
Конечно, я думаю, что таких случаев не бывает, потому что я считаю, что нет смысла начинать жизнь. Тем, кто думает, что хотя бы некоторые жизни стоит начать, нужно решить, где они устанавливают планку, и затем принять последствия.
Аксиологическая асимметрия.
Вывод о том, что появление на свет всегда причиняет вред, поразительный для многих, следует из аксиологической асимметрии между вредом и пользой.
Рассмотрим два сценария: один, в котором человек (X) существует, и другой, в котором X никогда не существует. Чтобы определить, какой из этих двух сценариев - существовать или никогда не существовать - лучше для X, мы должны сравнить эти два сценария. Однако есть два способа их сравнения, и только один из них является подходящим. Неправильный способ их сравнения - спрашивать, какой из сценариев безлично лучше.
Хотя безличное сравнение действительно сравнивает два сценария и спрашивает, какой из них лучше, оно не спрашивает, какой из них лучше для X. Безличная оценка не делает никаких ссылок на интересы человека, который существует или не существует. Это явно неправильный вид сравнения, если мы пытаемся определить, что лучше для X — появиться на свет или никогда не появляться.
Вместо этого нам нужно провести сравнение со ссылкой на интересы X, потому что мы хотим знать, лучше ли для X — родиться на свет или никогда не родиться. Некоторым людям трудно понять такое сравнение. Это связано с тем, что X существует только в одном из двух сценариев и поэтому, как говорят, имеет интересы только в этом сценарии. Мы не можем сравнивать эти интересы с интересами X в альтернативном сценарии, потому что X не существует в этом альтернативном сценарии.
Эта проблема, кажется, слишком буквально воспринимает задачу сравнения. Очевидно, что это так в сценарии, в котором X никогда не существует — нет человека и, следовательно, нет интересов этого человека. Однако это не мешает нам сравнивать этот возможный мир с другим возможным миром, в котором X существует, и не мешает нам сравнивать ценность этих двух миров со ссылкой на интересы человека, который существует в одном, но только в одном из них.
Вред постигает только появившихся на свет. Это очевидный недостаток существования. Оптимисты быстро заметят, что в равной степени верно и то, что выгоду получает только тот, кто появился на свет. Поэтому они утверждают, что не-существование, как и существование, имеет как преимущества, так и недостатки. Однако, хотя для тех, кто существует, это хорошо, чтобы пользоваться преимуществами, эти выгоды не являются чистым преимуществом перед теми, кто никогда не существовал. Это связано с огромной разницей между вредом и пользой.