Все мичашорские дома стоят среди пышных черёмух, рябин и берёз. В Мичашоре любят деревья. Пожалуй, во всей деревне не найдёшь ни одного дома, под окнами которого не было бы посажено что-нибудь заботливыми руками хозяев.
Тут растут и раскидистые яблони, и колючий крыжовник, и стройные пушистые кусты ирги.
Лет двадцать назад в Мичашоре не знали, что такое ирга, в глаза её не видели. Когда колхозный садовод привёз из Мичуринска несколько семечек ирги и посадил их в колхозном саду, к его затее отнеслись с недоверием. «Разве будет эта ирга у нас расти? — сомневались мичашорцы. — Там, откуда она родом, — в Канаде и на Северном Кавказе, — небось не бывает таких морозов, как в Мичашоре, по сорок да по пятьдесят градусов. Нечего тут и опыты устраивать, время тратить».
Но садовод никого не слушал, он прилежно ухаживал за маленькими кустиками. Кустики поднялись, вытянулись вверх, разрослись. А когда с них был собран первый урожай сочных красно-синих с сизым налётом кисловатых ягод, то ирга сразу перебралась чуть ли не в каждый палисадник.
Теперь, посмотришь, у иного перед домом куст ирги метра в три высотой вымахал. Прижилась ирга в Мичашоре. Весной она красуется, окутанная, как пухом, белым цветом, осенью радует глаз ярко-жёлтой и огненно-красной листвой и багровыми ягодами. Теперь мичашорцы собирают с одного куста по нескольку вёдер ягод.
Хорошо, красиво в Мичашоре!
Но хорошо и красиво не только в самой деревне — вокруг неё тоже красивые места.
За Мичашором Косой овраг становится глубже и шире, и тянется он ещё примерно на километр, до самой Иньвы. Тут рощицы и перелески совсем пропадают. Зато всё выше и круче поднимаются берега над ручьём, и на том месте, где ручей впадает в Иньву, овраг образует высокий, крутой песчаный обрыв.
Иньва — река не маленькая. Щуки в ней водятся длиной больше метра. В ясный летний день из глубоких ям всплывают на поверхность краснопёрые голавли. Они стоят, как поленья, на одном месте и греют на солнышке широкие лбы. А чуть заметят что-то подозрительное, уходят в глубину. Это очень осторожная рыба. За голавлями нужно долго охотиться, и редко когда удаётся поймать голавля на удочку.
То ли дело ловить пескарей. Эти ничего не боятся. Зайдёшь в воду по колено, встанешь, а пескари уж тут как тут — тычутся в ноги мягкими тупыми носами, щекочут. Спускай леску с пустым крючком — и то поймаешь.
От мичашорской школы Иньва видна как на ладони. Видны её густо заросшие ивняком берега, широкие луга за рекой и чернеющее вдали болото. Это болото носит название Турипоз — Журавлиное гнездо. В болоте и впрямь много журавлей. Весной по утрам, когда ребята идут в школу, они всегда слышат доносящееся с болота журавлиное «курлы-курлы, курлы-курлы».
А летом журавлей не услышишь, хотя живут они на болоте до самой осени, там гнездятся, выводят птенцов. В это время у них много забот, им не до песен, а может, боятся выдать криком место гнездовья. Они гнездятся обычно в глухих местах, куда не ступала нога человека, поэтому мало кто видел журавлиное гнездо.
Но осенью, когда журавлята подрастут, на болоте снова начинается настоящий журавлиный базар — только и слышно: курлы-курлы, курлы-курлы! И так до глубокой осени, пока они не подымутся всей стаей высоко в небо и с печальным, прощальным курлыканьем, растянувшись длинным острым углом, не улетят на юг…
Летом в Мичашоре лучше всего. У зимы, конечно, тоже есть свои достоинства. Летом, скажем, не покатаешься на коньках, на лыжах или на санках, зимой же — пожалуйста, катайся сколько влезет.
Зато зимой нет ягод и грибов. А летом в Мичашоре, только выйдешь за деревню Косым оврагом, тут тебе и земляника, и малина, и смородина. А грибов за полчаса наберёшь целую корзину: подберёзовиков, подосиновиков, груздей, рыжиков, сыроежек. И белых, конечно. А хочешь, иди с удочкой на Иньву.
Да мало ли интересного летом в Мичашоре!
Глава вторая. ЗНАКОМСТВО
В Мичашоре появился новый человек.
Первым из мичашорских мальчишек узнал об этом Антипка Порошин.
Ранним утром из окна своего дома он увидел незнакомого мальчишку в трусиках и майке, который с полотенцем через плечо спускался по тропинке к ручью.
«Кто такой?» — подумал Антипка и тут вспомнил, как соседка — бабка Матрёна — говорила его матери, что к ней из Перми должен на две недели приехать внук.
«Он и есть! Больше некому, — решил Антипка. — Надо Фимке поскорее сказать, не то он потом станет хвалиться, что первым увидел городского мальчишку».