Вот бекасик вытащил свой длинный клюв из воды, повернул глазок в сторону ребят, увидел, испугался и улетел.
Потом Серёже на глаза попалась ещё одна птичка — трясогузка. Белобокая, как сорока, она вылетела из кустов противоположного берега и стала кувыркаться над самой водой, гоняясь за какой-то мошкой. Наконец поймала и, держа её в клюве, улетела обратно в кусты.
— Тащи, Серёга! — услышал он над самым ухом Антипкин голос. — Ворон ты, что ли, считаешь? Поплавок-то под воду ушёл!
Серёжа дёрнул удочку. На конце лески трепыхалась полосатая рыбка.
— Смотри, окунька поймал! — обрадовался Антипка.
— Это случайно, — отозвался Фимка. — Просто ему повезло. Айда вверх по реке немного поднимемся. Там окуня больше, поглядим, сколько он там поймает.
— Давай лучше здесь пескарей ловить, ведь хорошо клюёт, — запротестовал было Антипка, но Фимка, не слушая его, уже карабкался вверх по крутому берегу, держа в одной руке удочку, а в другой нанизанных на нитку пескарей.
Не разбивать же компанию! Антипка и Серёжа пошли следом.
Пройдя немного вдоль берега, Фимка остановился и, кивнув Серёже, сказал:
— Вот здесь попробуй. Тут рыба всегда держится. А мы с Антипкой чуть выше пойдём.
Серёжа сел на берегу, стал разматывать удочку.
— Зачем ты велел ему рыбачить в том месте? — спросил Антипка. — Там же коряги. Ты же сам в прошлом году здесь леску оборвал, забыл, что ли?
— Я-то не забыл, но ведь он не знает, что там коряги. Пусть теперь попробует поймать больше нас!
— Так не честно! — сказал Антипка.
Но тут они услышали отчаянный крик:
— Ребята-а!
Друзья переглянулись и побежали обратно.
Навстречу им шёл Серёжа, держа в руке сломанное удилище.
— Ну что, горе-рыбак? — насмешливо спросил Фимка. — Много поймал?
Серёжа вертел в руках удилище и, казалось, не замечал насмешки.
— Я только закинул, как сразу же крючок за что-то зацепился. За корягу, наверное. Стал я наматывать леску на кончик удилища, как меня папа учил, а получилось ещё хуже. Намотал леску почти до грузила — кончик удилища и отломился. Так бы, может, только леска оборвалась, а теперь вот удилище сломалось…
Фимка продолжал всё так же насмешливо улыбаться. Антипка, не глядя на Серёжу, сказал:
— Ничего, Сергей, у меня дома есть удилище вот такое же, рябиновое. — Он потряс своим тонким, гибким и прямым удилищем. — Не хуже бамбукового. Мы с дедушкой весной по насту два таких в Турипозе вырезали. И леска есть, я тебе дам, сделаешь новую удочку.
Фимка нахмурился.
— Ладно, пошли домой, — отрывисто бросил он и, не оглядываясь, пошёл к деревне.
— Что он всё время злится? — спросил Серёжа.
— Не знаю, — пожал плечами Антипка. — Вообще-то он хороший парень… Только обидчивый…
Глава четвёртая. ЯСТРЕБ
Серёжа только-только проснулся. Ему показалось, что где-то стреляют из мелкокалиберной винтовки.
Он открыл глаза. Бабушка Матрёна хлопотала возле печи. По стенам, оклеенным голубыми обоями, прыгали солнечные зайчики. Серёжа с минуту посмотрел на прибитый гвоздиками к дощатой перегородке большой плакат, на котором были нарисованы длинный приземистый дом с маленькими узкими окнами, краснощёкая женщина с ведром в руках и вокруг неё десятки, а может быть, и сотни белых одинаковых кур. Он прочёл крупную чёткую надпись на плакате: «Птицеводство — доходная отрасль колхозного хозяйства», потянулся, сжав кулаки, сбросил с себя одеяло и быстро соскочил с постели.
Звуки, похожие на треск винтовочных выстрелов, слышались откуда-то со стороны печки. Серёжа заглянул в горящую топку и лишь тогда понял, отчего получается этот треск. Жарким пламенем пылали дрова, и вдруг одно полено как щёлкнет — во все стороны густо брызнули искры, несколько красных угольков выскочили из печки на пол.
Бабушка Матрёна, плюнув на пальцы, быстро подхватила их и ловко забросила обратно в печь. Но Серёжа разглядел на полу возле печки чёрные пятнышки. Видно, не всегда бабушка успевает вовремя подхватить выпавший из печки горящий уголёк, вон как они половицы прожгли, будто клякс наставили.
— Проснулся, милок? А то поспал бы ещё, понежился. Тебе, чай, не на работу спешить, у тебя отпуск, — ласково улыбнулась бабушка, выдвигая сковородником из печки на шесток сковороду. — А я тебя, милок, надумала тут угостить оладками да шанежками.
— Я, бабушка, уже выспался, — не отводя глаз от огня, ответил Серёжа. — Сейчас сбегаю на ручей, умоюсь.
Он надел тапочки, набросил на плечо полотенце и вышел во двор.