Солнце поднялось над лесом ещё невысоко и не палило, как днём, а ласково пригревало. В овраге у ручья было прохладно. Сюда не попадали солнечные лучи. Длинные тени от домов и деревьев дотягивались до противоположного склона. В траве поблёскивали капельки росы. За мостом, в низине, над лужайкой, стоял лохматый туман, словно там паслось стадо серых барашков.
Поёживаясь от свежей прохлады, Серёжа быстро умылся и бегом взбежал вверх по склону оврага к дому.
Он поел оладьев с маслом и, взяв книжку, залез на крышу сарая.
Отсюда сквозь прозрачные ветви берёзы было видно Каравай-поле и на той стороне оврага, за молодым ельничком, длинное-длинное деревянное здание птицефермы, совсем такое, как на плакате.
Доски, которыми была покрыта крыша, уже просохли от ночной росы и нагрелись. Серёжа смахнул вниз прошлогодние сухие листья и лёг на спину, заложив руки за голову.
Над ним голубело небо, медленно покачивались тонкие и прозрачные веточки берёзы.
Вдруг он заметил высоко в небе чёрную точку.
«Жаворонок? — подумал Серёжа. — Да нет — слишком уж высоко. Может быть, кто змея запустил?»
Серёжа не сводил глаз с чёрной точки. Она приближалась, увеличивалась. Вот он уже стал различать крылья птицы.
Птица опускалась. Широко раскинув крылья, она парила, как планёр. Птица описала круг над деревней и вдруг камнем стремительно упала возле птицефермы. Серёжа увидел, как бросились врассыпную белые куры, и тут понял: ястреб!
Он вскочил на ноги, шагнул к краю крыши, на мгновение остановился, потом махнул рукой, присел и прыгнул вниз.
— Ты чего не смотришь, куда прыгаешь? — услышал он Антипкин голос. — Чуть не зашиб.
— Ястреб на птицеферму полетел!
— Ястреб? Точно?
— Сам видел. Он вниз, а куры от него в разные стороны.
— Поймал?
— Не знаю, не видел. Может, и поймал.
— Бежим туда!
Поравнявшись с Фимкиным домом, Антипка громко крикнул:
— Фимка-а, айда скорей с нами!
Фимка выскочил из ворот, но, увидев Серёжу, остановился.
— Что случилось? — спросил он.
— Бежим! — бросил на ходу Антипка. — Ястреб на птицеферме! Его Серёжа сейчас засек. Может, поспеем.
Ребята со всех ног припустились вниз по оврагу, с разбегу перескочили ручей и тропинкой, через ельник, побежали к птицеферме.
— Здесь где-то, в лесочке, — сказал, задыхаясь от бега, Серёжа. — Он сюда спустился.
Мальчики с тропинки ринулись в лес, раздвигая колючие ветки.
— Здесь он, здесь где-то, — бормотал Серёжа. — Я видел…
Вдруг прямо перед ним из-под куста, лениво взмахивая большими тёмно-коричневыми крыльями, медленно вылетела большая птица. Серёжа вздрогнул от неожиданности: он не думал, что ястреб такой большой и такой страшный. Он был от него так близко, что Серёжа ясно разглядел его жилистые лохматые лапы с загнутыми большими когтями и хищный крючковатый клюв.
И только когда ястреб, выбравшись на полянку, стал подниматься вверх, мальчик опомнился и закричал во весь голос:
— Ребята, сюда! Он здесь!
— Где? Где?
Послышался треск веток, из-за ёлок выскочили Антипка и Фимка.
— Вон он… Всего метрах в двух от меня был, — с волнением говорил Серёжа. — Э-эх, хоть бы палку!
— Или рогатку, — подхватил Антипка.
— Нет, из рогатки не подобьёшь, — с сомнением сказал Серёжа. — Крылья у него во-от какие!
Фимка заглянул под куст, откуда вылетел ястреб, и поманил ребят:
— Смотрите, что он тут делал…
В кустах лежала окровавленная белая курица. Вокруг неё на земле и на ветках белели разбросанные перья и клочки пуха с яркими капельками крови на них.
— Эх, немного не поспели, — вздохнул Фимка, поднимая курицу. — Ну что ж, надо её тёте Глафире отнести…
Поднявшись ещё немного по склону, ребята вылезли из оврага и пошли к птицеферме напрямик через ёлочки и низкие пышные кусты можжевельника. Ёлочки и можжевельник подходили к ферме почти вплотную.
Впереди, за острыми вершинками ёлок, показалась длинная крыша фермы. Между кустами бродили, белые куры.
— Куть-куть-куть! Куть-куть-куть! — позвал Антипка, и несколько кур наперегонки подбежали к ребятам.
Серёжа поймал одну курицу и, прижав её к груди, запел:
Фимка неодобрительно посмотрел на него:
— Сам, что ли, сочинил песню-то?
— Нет. У нас такая пластинка есть. Это сербская песенка. «Курица» называется.
Серёжа снова запел, покачивая в такт головой: