Что-то в его голосе заставило меня насторожиться. Взгляд машинально зацепил цветную фотографию в светлой деревянной рамке: несколько мужчин и в центре - мой собеседник. В деловом тёмно-синем костюме он выглядел старше и солиднее.
- Извините, мистер Синклер, что разыграл вас, - улыбка мягко осветила лицо профессора изнутри, от уголков глаз к вискам разбежались морщинки. - У вас такое мрачное лицо. Присаживайтесь.
- Вам не кажется, мистер Гордон, что вы слишком игриво настроены в такой трагический момент?
- Было бы странно, если бы я проливал крокодиловы слезы. Ненавижу лицемеров, - усмехнулся Гордон, в потемневших глазах мелькнуло что-то жёсткое. - Хотите кофе?
Он подошёл к кофемашине.
- Вы не любили миссис Шелтон?
- Я её ненавидел. Но, поверьте, этого совершенно недостаточно для того, чтобы убить её, - он поставил рядом со мной белую фарфоровую чашечку, только что наполненную ароматным напитком и присел в кресло. - И потом, у меня есть алиби. В момент взрыва я был на лекции. Можете проверить.
- Это ничего не значит. Взрывное устройство могло быть приведено в действие дистанционно. Так что любое алиби ничего не стоит. В чем причина вашей ненависти?
- Она столько крови у меня она выпила. Да и не только у меня. Выжила из университета несколько талантливейших людей. Устроила себе гарем из подхалимов и льстецов, которые превозносили её великий талант учёного. А если человек смел её критиковать, заносила в чёрный список. И преследовала.
- А вы её критиковали?
- Да. Посмел высказать мнение по поводу её последней книги. Сказал прямо, что это слабая, вторичная вещь. Понимаете, детектив? Ей не понравилось. Она затаила обиду...
- А я слышал иное, - я сделал многозначительную паузу. - Говорили, что миссис Шелтон считала вашу работу в университете бесперспективной, грозилась закрыть её. Ещё чуть-чуть и вы остались бы не у дел.
- Мистер Синклер, если бы моё направление закрыли бы здесь, я просто бы ушёл. Мне сто раз предлагали более престижное место.
- И почему же не уходили?
- Потому что... Не знаю, как вам объяснить, - он покачал головой, между бровями залегла глубокая складка. - Не мог бросить это место. Хотел, чтобы моя работа принадлежала именно этому университету. Здесь я учился, защитился. А Шелтон делала все, чтобы выжить меня отсюда.
- И поэтому у вас был мотив. Разве не очевидно?
- Не спорю. Но знаете, что я вам скажу, детектив. Её многие ненавидели. Только боялись сказать это открыто.
Прошёл месяц, а дело не сдвинулось с мёртвой точки, несмотря на то, что мы опросили сотни свидетелей, просеяли каждый кусочек разгромленного кабинета Шелтон через мелкое сито, и даже не смогли выяснить состав вещества, которое произвело такие страшные разрушения.
Сегодня мы как обычно обедали со Стивеном в кафе, когда звон колокольчика у двери привлёк моё внимание. И к своему глубокому неудовольствию я заметил унылую физиономию Рассела Белла. Ректор почти каждый день звонил нам, интересовался, как идёт расследование. А тут явился сам.
- Приятного аппетита, господа! Разрешите?
Белл присел за наш столик и молча выложил на столик небольшой свёрток в обёрточной бумаге, разорвал и подал мне:
- Вот. Это сигнальный экземпляр нашего сборника, посвящённого памяти Глории Шелтон.
В глаза бросился большой портрет - Шелтон выглядела моложе и гораздо привлекательней, чем на официальных фотографиях: завитые тёмные волосы, улыбка, но в тёмных холодных глазах за круглыми стёклами очков в элегантной золотистой оправе таилось нечто змеиное.
- Благодарю, вас мистер Белл, - сказал я, и быстро добавил, заметив в глазах ректора безмолвный вопрос: - Ничем порадовать не могу. Следствие пока на том же месте.
- Ну что же, - Белл горестно покачал головой и встал. - Не смею вас больше задерживать.
Я полистал сборник, и наткнулся на фотографию Алистера Гордона на фоне странного агрегата, состоящего из клубка блестящих толстых труб. Машинально прочёл фразу рядом: «Пучок высокоэнергетических протонов при помощи мощного ускорителя направляют на мишень, создавая, таким образом, беспорядочный поток осколков атомов. Мощные магниты выделяют из этого потока антипротоны, который затем замедляют до очень низких скоростей и затем подвергают действию позитронов...»
- Ладно, - я захлопнул книгу, заметив, как перекосилось худое лицо Стивена, словно в клубничном мороженом ему попался кусок лимона. - Это все равно нам не поможет. Ох, уж эти учёные.