стала тяжелой и давящей. – Поиграй с ре-
бятами, Тарас.
Что мне оставалось? А что оставалось
Понтию Пилату?
С ненавистью глядя в спину учительнице,
я побрел к толпе почитателей Козлова и
его щенка.
-О, Тарас!- вроде бы даже обрадовался
мне Мишка. – Хочешь подержать
Рикардо?
Вот на последнем слове меня просто за-
морозило. Я бы стерпел все. Но не мог
стерпеть, что какой-то Козлов назвал свою
78
собаку моим любимым (на тот момент!)
именем.
Именем, которым я сам хотел назвать
свою собаку (когда она бы у меня появи-
лась.)
-Да нет, спасибо,-моя улыбка в тот мо-
мент казалась приколоченной к губам. –
Мало ли, вдруг у него лишай… Мне мама
не разрешает гладить незнакомых собак.
Толпа почитателей неожиданно поредела.
Лишаем пугали не только меня.
Козлов неожиданно покраснел и заморгал,
как разбуженный совенок. По его пухлым
щекам покатились крупные горошины
слез.
Я внутренне улыбался. Мне стало чуть-
чуть легче.
-Зинаида-а-а-а Сергеевна-а-а!- маленьким
бизоном взревел Козлов. – Он мою собаку
лишайной назвал!
79
Дальше события разворачивались с поис-
тине космической скоростью. Мне даже на
минуту показалось, что я сплю.
Вместо того, чтобы отправить Козлова с
его вшивой собакой домой, Зинаида Сер-
геевна решила наказать Тараса! И мало
того, что наказать –меня заставили при-
людно… извиняться…перед Козловым.
Я смутно помню, что произошло дальше.
Кажется, я что-то орал в свою защиту. Го-
ворил, что никому, -кроме Козлова!,-не
позволено приносить в класс собак. Вспо-
мнил мамины слова о том, что у нее ал-
лергия на собачью шерсть, а стало быть -
может быть и у меня! И я умру от отека
легких – разве так можно поступать с жи-
вым человеком?
Меня никто не слушал. Я понял это в тот
же миг, когда мне, раскрасневшемуся от
80
крика, влепили несильную, но до черта
обидную пощечину.
-Извинись перед Мишей, Тарас. И если у
твоих родителей нет денег, чтобы ку-
пить тебе щенка, не нужно завидовать
тем, кто это сделать может! –веский
довод, как ей казалось.
Тарас не был бы Тарасом, если бы сде-
лал то, что от него ждут.
Я кинулся к своей парте, схватил порт-
фель и был таков. На бегу я вытирал сле-
зы – они сами текли, и унять их у меня по-
чему-то не получалось.
Было больно, противно… да я тогда был
еще слишком мал, чтобы понять, как же
сильно меня унизили – и унизили ни за
что.
Дома я кинулся в свою комнату и уткнулся
носом в бок старого Васьки - толстого си-
амского кота, которого мне подарили на
81
пятый день рождения. Васька сочувствен-
но урчал и слизывал катившиеся по моим
щекам слезы.
Так я рыдал до тех пор, пока в комнату не
вошла расстроенная чем-то мама.
-Ты зачем из школы убежал?- тихо спро-
сила она. Икая и поминутно вытирая соп-
ли, я вкратце рассказал ей о случившем-
ся. Мама окаменела. Ничего не сказала,
погладила меня по спине и ушла из дома.
Потом я узнал, что она ходила в школу, но
чем закончилась ее беседа с Зинаидой
Сергеевной – я не имею понятия.
…Вечером того дня я лежал в темноте,
смотрел на елку, тихо мигавшую огонька-
ми. И просил Бога : « Если ты есть, сде-
лай так, чтобы мне подарили собаку! Хоть
какую собаку! Я сам буду за ней ухажи-
вать… Я все-все буду делать с ней вме-
сте! Боже, я же так стараюсь быть хоро-
82
шим… Если ты это исполнишь, я никогда-
никогда больше ни о чем тебя не попро-
шу!»
Я молился так про себя до тех пор, пока
незаметно для себя не уснул.
Утром первого января я вскочил и кинулся
к елке, в душе мечтая услышать задорное
тявканье. Но… меня ждало глубокое разо-
чарование. Там были только конфеты и
какие-то глупые, совершенно не нужные
мне игрушки.
Тогда я понял, что Бог –это такой же об-
ман для детей, как рассказы о равенстве
учеников в школе и байки о том, что детей
находят в капусте…
…Лишь спустя много лет я узнал, что у
мамы и правда была жесточайшая аллер-
гия на собачью шерсть… Но тогда мне
этого никто объяснить не смог.
***
83
…Правда, удивительно –из каких мело-