видеть, если бы не так все плыло перед
глазами из-за жрущей меня температуры,
-они были бы именно такими. В сердце
уютной змеей свилась ненависть.
Может, я идиот, может, зря обижаюсь на
людей из-за какой-то херни…
Но мне так чертовски погано, так страшно
сейчас быть одному, что я не нахожу уже
в себе сил улыбаться и мудро вас всех
прощать…
В этом пожирающем мой мозг и мое тело
огне я словно сгораю, как Феникс, и тут же
возрождаюсь новым –но уже другим… Бо-
201
лее злым и циничным, более взрослым.
Мне в какой-то момент,- резко и неожи-
данно, -вдруг становится все равно. На
все и всех, и на тех, кто еще вчера был
так важен.
Я-то без вас проживу, и прекрасно, детки.
А вот вы без меня, а? А что, если я прямо
сейчас потребую вернуть старые долги?
Забытые вами, списанные на мою мяг-
кость и беспечность?
В уме начинаю подсчитывать сумму долга
и охреневаю. На эти деньги можно купить
нехилый такой особняк. В Подмосковье.
«Наш Тасенька!».
«Наша дойная коровушка, вы хотели ска-
зать?!»
Твердо решаю – если я выживу сейчас,
если не сдохну от этого мерзкого чувства,
что мои кости и тело превратились в вяз-
кий пластилин, - то с благотворительно-
202
стью будет раз и навсегда покончено. Я
попрошу у отца парочку его ребят из служ-
бы взыскания. И буду упоенно за изъяти-
ем своих долгов наблюдать.
Глаза в глаза. Лицом к лицу. И насла-
ждаться этим.
А где же наш добрый Тасенька? А он кон-
чился. Вышел. Весь.
В этот момент я слышу переливчатую
трель дверного звонка. Во мне едва нахо-
дятся крохи сил –дойти, доползти до две-
ри… Черт бы меня побрал, ноя кусаю губы
и ползу…
…мать твою…так…ползу…
За дверью стоял встревоженный до усрач-
ки отец. Слишком плохо я о нем думал,
оказывается. Я дебильно улыбаюсь, пыта-
юсь что-то ему сказать, но тут силы окон-
чательно оставляют меня и я отрубаюсь.
203
..Когда выздоровел, взял пятерых ребят.
И поехал свои долги возвращать.
И правда – упоение было. Какое-то новое
и незнакомое. Черная, вязкая, глубокая
злость и непонятное мне недавнему
упоение.
Как люди не любят отдавать взятые взай-
мы деньги, это что-то… Какими только
словами меня не крыли.
Ничего не знаю. Вы предпочли обо мне
«удобно» забыть. Когда были так нужны.
Хоть кто-то. Хоть одна сука!!
Но нет –вы оставили меня подыхать.
…На неожиданно восполнивший мою
карточку лимит покупаю себе землю в
ближайшем Подмосковье. Отец рад. Гово-
рит, что «я все больше становлюсь похож
на него». Советует, как и что построить,
«чтобы не наебали». Строит планы на
204
баню, в которой будем вместе с ним по
выходным зависать.
Я улыбаюсь и киваю. Мне все равно. Пу-
сто, глухо и спокойно. Где-то в глубине
души я даже рад –какой бы черствой ско-
тиной не был мой отец, но его ни разу в
жизни никто еще не наебал.
Я…да, я хочу быть на него похож.
По крайней мере, уж он-то меня не оста-
вит и не предаст ради какого-нибудь еба-
ря с толстым членом, у которого так
классно зависать на ночь, забив болт на
подыхающего в одиночку Тарасика.
Да, Арина?
Мне было так же отстраненно-упоенно за
тобой наблюдать. Любишь толстые члены,
девочка? Нет денег вернуть долг? Что ж,
ты вполне смогла его отработать…
Я знатно поржал, потом меня как-то слег-
ка начало подташнивать. Бугаи рядом со
205
мной так же угорали. Когда бабу ставят
под коня –это и вправду забавно… Да, де-
вочка?
Теперь тебя только о-о-очень толстый
член и спасет.
А я… я буду учиться жить без вас, по но-
вой философии, переданной мне лю-
безным папенькой.
В чем-то где-то местами…это даже может
быть увлекательно.
***
Избавься от всего лишнего, ненужного, нанос-
ного.
Именно это я и делаю сейчас. Лежу в по-
стели, включив подсветку – по потолку бе-
гут миллиарды крошечных звездочек. При-
кольно.
206
Пью виски. Горло слегка дерет. Но это ни-
чего. Я же твердо решил взрослеть, пора
бы уже. Давно, давно пора…
Да, Тарасик?
Я разбираю скопившуюся во мне кучу
хлама.
Ненужные эмоции и привязанности –в сто-
рону. Я нащупываю внутри себя те басо-
витые струны, которые когда-то уже так