простые слова. Чуть – чуть помогает.
Ведь это твои слова… Да, мой Принц?
Хотя ты ни в одном месте не положительный герой…
Мой Анти – Принц… для Анти – Золушки.»
***
{21}
« Меня достала эта грязь. Две, три, четыре… И я уже
не могу остановиться. Девушки, женщины – мне
181
неважно. Я просто делаю свое дело. Как заведенная
игрушка –пока заряд не кончился.
Простые движения. Никаких эмоций. Вообще. Мне все
равно.
Красивая – некрасивая, холодная – горячая…
Наплевать.
Они отдаются мне, словно течные кошки – визг,
вопли… отчего так? Оттого, что вы видите деньги, да,
девочки? Вы просто кончаете, когда я достаю набитый
стодолларовыми купюрами бумажник.
Я трачу легко, потому что у меня все есть. Я ничего не
хочу. А вот в ваших глазах алчный блеск, переходящий
в исступленное желание. Вы так наивно надеетесь, что
раздвинете ноги или сделаете мне офигенный минет –
и я тут же женюсь, или хотя бы возьму вас на
содержание?
А мне это зачем? Я каждый раз могу иметь новую.
Потому что вы все одинаковые. Вам я не нужен. Вам
важны деньги. Это они вызывают у вас спазмы, у вас
сводит живот и течет между ног от этих купюр… От
толстых…пачек. От бриллиантовых колечек и
норковых шуб.
182
Вашим мамам и папам тоже не все равно, как обстоят
финансовые дела у потенциального зятя.
Не стесняясь, рассказываешь в постели:
– Они отправили меня учиться в ПТУ. На повара. А
вообще я хочу стать юристом, или врачом! Так что…я
не такая. Просто увидела тебя и сразу как – то…не
знаю… я проснулась, как женщина, понимаешь? Я
сразу тебя захотела!
– До того, как увидела мой Порше, или после? – я не
могу удержаться от язвительности. Но тебя это не
трогает.
Тебе ведь « плевать на всю эту мишуру», и деньги –
это ну никак «не главное». Тебя волнует, насколько у
меня длинный и толстый, и как быстро я кончаю.
Ха – ха – ха. Я давно так не смеялся.
Последние полгода я только и делаю, что смеюсь.
Только смех этот какой – то очень горький… Обычно
оплакивают, а я смеюсь. Такой вот способ справиться
с болью и отчаянием, рвущими душу на куски, будто
голодные кошки – выброшенную им рыбку.
183
Я вспоминаю тебя все реже. Твои светлые волосы,
твою нежную кожу, твой заразительный смех. Твои
зеленые глаза.
Я не цитирую стихи, которые ты писала. Я больше не
захожу каждую ночь на твою страничку для молодых
авторов. Мне все равно, что ты там пишешь и о ком.
…Весной я случайно сталкиваюсь с общей знакомой.
Говорим ни о чем. Она училась с тобой в одном классе,
оказывается.
Я сам не понимаю, как мы с ней оказываемся в моей
спальне.
Позже, разгоряченная, потная, довольная –она лежит
на животе и смотрит на меня.
– Вы давно расстались? – вопрос неожиданный и
очень болезненный. Но я делаю вид, что мне все равно.
Что мне не больно.
– Да…она была слишком холодной для меня… не
люблю фригидных сучек… за те деньги, что я на нее
тратил, могла бы постараться и получше.
– Странно… – она хмурит брови. Я напрягаюсь – по
хребту бежит ледяной змейкой предчувствие, что сей
час я услышу что – то очень неприятное. – А ее убили,
184
знаешь… Изнасиловали какие – то хачи и убили…
оказывается, она была беременна. Где – то на
четвертом месяце. В общем, родители продали
квартиру, забрали ее брата… и переехали. Их можно
понять, правда? Милиция не стала расследовать это
дело. Им было все равно. А висяков в делах никто не
любит…
– Когда?... – из меня с трудом вырывается только это
короткое слово.
– Почти полгода назад. В октябре.
Я давлюсь рвущимся наружу криком. Глупым,
бессмысленным… Отчаянным. Сердце не хочет
биться. Оно запнулось, меня будто тянут под воду, я
задыхаюсь.
…Беременна… Убили… Изнасиловали… Убили…
– Ты не знал, да?... – она пугается. Бледнеет. Видимо,
я и впрямь так страшно выгляжу. – Хочешь, съездим к
ней на кладбище?
– Хочу… Сейчас.
…На кладбище так тихо и пусто. Никто не ходит
между могил, весна вообще такое мертвое время…Она
185
проводила меня к могиле и вернулась в машину.
Решила дать мне побыть одному.
Я упал на колени перед твоим памятником. Мне было
так плохо, что я готов был выть, орать, рыдать – что