Именно в этом качестве и появился на свет шпионо-борец Алексей Романов, герой цикла «Смерть на брудершафт». Дабы расположить читателя к свежеиспеченному персонажу, автор заострил сходство прежнего и нового сыщиков. Оба существуют примерно в одних исторических реалиях; оба занимаются своим делом не корысти ради, а токмо волею пославших их царя-отечества; оба терпеть не могут революционеров — либо немытых фанатиков или идиотов, либо платных агентов султана, микадо или кайзера.
Теперь, когда вышли в свет заключительные части нового цикла, просматриваются и различия между фандорианой и «Смертью на брудершафт». Дело даже не в том, что фандоринские сюжеты закручены, а романовские облегчены, и не в том, что Фандорин мерится силами с уймой антагонистов — от медвежатников с Хитровки до князя Пожарского, — а Романов почти все шесть лет, отпущенных ему сюжетом, борется с одним суперагентом Зеппом фон Теофельсом, трудноуничтожи-мым терминатором германского Генштаба. Беда в другом. Эрасту Петровичу как долгоиграющему проекту автор дал время для развития характера и формат романов. Романов же Алеша, произведенный на свет в пожарном порядке, за десять небольших повестей не сильно эволюционировал.
Самое печальное, однако, в том, что разовый проект Фандорина-light невольно подпортил жизнь Фандорину-hard, высветив главную проблему всех ретро-детективов на российской почве. Ведь недаром у многих перипетий «Брудершафта» неприятный привкус поражения: имперский аэроплан-гигант неминуемо будет повержен, линкор взорван, а пломбированный вагон с Ильичом прибудет в Россию без помех. Сколько бы сюжетов Акунин ни повесил — говоря словами Дюма — на исторический гвоздь, сам гвоздь нельзя забить в каком-то другом месте. Реальная история сводит на нет и успехи Романова, и контруспехи Зеппа, да, кстати, и полицейские подвиги Эраста Фандорина. Велика ли радость от того, что порок будет наказан, а добродетель восторжествует, если все происходит на тонущем «Титанике»? Да, Большому Искусству мрачные финалы не помеха, но беллетристике, на чьем поле Акунин собирает урожай, нужны хеппи-энды. Их-то как раз в наших ретро-детективах нельзя обеспечить в принципе: Октябрь впереди…
Рассказывают, что боссы студии «Юниверсал», где снимали фильм «На западном фронте без перемен» (по одноименному роману Ремарка), долго приставали к режиссеру Льюису Майлстоуну, требуя от него оптимистичной концовки. «Ладно, черт с вами, — будто бы ответил им режиссер, — но тогда в нашем фильме Германия выиграет Первую мировую войну». Вот и Акунину остается только одно — отменить революцию… Но тогда это будет уже совсем другой жанр.
Главное, чтобы костюмчик
Борис Акунин. Черный город: Роман. М.: Захаров
Время действия нового романа Бориса Акунина — лето 1914 года: эрцгерцог Франц Фердинанд уже убит, а Йозеф Швейк уже сидит в кутузке и скоро будет мобилизован на войну, которая станет мировой. Место действия книги — столица российской нефти Баку, откуда тоже можно влиять на мировую политику. Лишившись топлива в самом начале войны, империя падет без единого выстрела. Именно такого исхода добивается террорист Дятел, чье настоящее имя читатель так и не узнает.
Сделаем паузу ради небольшого отступления. В рассказе Артура Кларка «Экспедиция на Землю» гости с Венеры посещают нашу планету через пять тысяч лет после гибели человечества. Вся материальная культура землян исчезла, и лишь одна сохранившаяся кинолента помогает пришельцам кое-что узнать о нас. Но беда в том, что найденная лента — мультфильм о приключениях Микки-Мауса…
Если бы некий катаклизм вот так же лет через двести уничтожил всю литературу о России конца XIX и начала XX века и оставил нетронутыми только романы из серии «Приключения Эраста Фандорина», потомки получили бы такое же представление об истории страны, как те венерианские рептилии — о земной цивилизации на основании диснеевской мультяшки. Прочитав цикл Акунина, историки сделали бы вывод: Россию оберегал, словно талисман, сыщицкий гений Эраста Петровича. Пока тот был молод и безогляден, страна могла, обдирая в кровь бока, двигаться в капиталистическое завтра, протискиваясь между Сциллой авторитаризма и Харибдой революции. Но по мере приближения героя к пенсионному возрасту шансы его Отечества на спасение уменьшались вплоть до…