Миф о разведчиках крадущих секретные документы из Самых Важных Сейфов целиком и полностью заимствован ревизионистами из кинематографа. В реальности разведка чаще всего питается обрывочными сведениями с «нижнего» и «среднего» этажей и создаваемая в ее отчетах картинка далеко не всегда сооветствует истине. Более того — одновременно с «нашей разведкой» активно действует и «их» контрразведка, которая далеко не всегда тупо вылавливает и расстреливает у стенки «наших» агентов, а гораздо чаще затевает с ними собственную игру, поставляя ложные сведения. Политическое и военное руководство прекрасно осведомлено о специфике шпионского ремесла и склонно испытывать к данным разведки определенную и вполне объяснимую степень недоверия. Именно с этой позиции и надо рассматривать все рассуждения о том, что «Рихард Зорге предупреждал, но его не послушали». Как наиболее характерный пример можно привести начало операции «Тайфун», когда немцы скрытно перебросили из-под Ленинграда 4-ю танковую группу, но оставили на месте радиста с уже известным советской разведке «почерком работы». По данным радиоперехвата танки Гепнера находились под Ленинградом, в то время как они уже вовсю готовились нанести удар южнее щоссе Ярцево-Вязьма. Результатом этого промаха советской разведки стал прорыв обороны 24-й и 43-й армий и окружение 600-тысячной группировки.
К этой фразе Суворова почему-то всегда забывают добавить ее расширительное толкование, что-то вроде — «а умение заключается в том, чтобы создать численное превосходство на решающем участке».
Другой великий полководец того времени — Наполеон Бонапарт, формулировал принцип победы совершенно иначе: «Бог на стороне больших батальонов». Укорененность мифа о «военной элите» в массовом сознании основан опять-таки на кинематографе, в котором единственный супербоец способен уничтожить чуть ли не целую армию. Однако реальная уличная драка отличается от китайского кунг-фу боевика именно тем, что в жизни, пока двое будут отвлекать внимание мастера, третий прокрадется сзади и воткнет ему нож в спину.
Действительно — как бы не были хорошо подготовлены и вооружены солдаты армии А, если армия B превосходит ее в численности хотя бы в соотношении 4 к 1, армия А проиграет войну, даже нанеся противнику относительно высокие потери. Говоря о «маленьком отряде Кортеса, сокрушившем гигантскую армию Монтесумы» мы забываем о нескольких десятках тысяч тласкаланцев, ненавидевших ацтеков и сражавшихся на испанской стороне. Любая война — это именно «заваливание мясом», весь вопрос заключается в том, чтобы «мясо» возымело нужный эффект. Если рассматривать эту ситуацию на относительно локальном примере войны в воздухе 1939–1945 гг, то мы увидим что пилоты всех стран-победительниц имели относительно невысокие (в пределах сотни) личные счета, в то время как у пилотов проигравшей стороны количество сбитых могло зашкалить аж за 300. В обоих случаях играл роль один и тот же фактор — в ходе боевых действий подготовленная до войны «дорогостоящая» элита постепенно стачивалась о «серые массы» противника и теряла возможность оказывать какое бы то ни было влияние на дальнейшее разитие событий. При этом Германия и Япония не имели в запасе методик быстрой подготовки небесного «пушечного мяса» и не успевали своевременно восполнять потери, что в итоге и привело к анекдотической ситуации «а воздушной поддержки не будет — летчик заболел».
Объясняется же сложившееся соотношение потерь довольно просто: во-первых сторона, имевшая меньше летчиков и самолетов была вынуждена использовать их более интенсивно и им приходилось делать в несколько раз больше боевых вылетов, чем летчикам противника, во-вторых — при численном превосходстве противника в воздухе, пилот имеет куда больше шансов найти себе потенциальную «мишень» для расстрела. Но стратегия «лучше меньше да лучше» в конечном итоге всегда ведет к поражению, а нанесение высоких потерь противнику в этом случае можно сравнить разве что с лихорадочным румянцем умирающего.