29. XXVIII. Итак, поскольку и сущность, и силы Божии являются безначальными, то, называя сущность нетварной, а силы — тварными, они творят два безначальных: одно нетварное и другое тварное. А тварное и нетварное диаметрально противоположны друг другу по своему смыслу; и тогда получается почти что оное безбожное учение Мани, [согласно которому существует] два противостоящих друг другу безначальных начала.
XXIX. Но это проистекает от их безрассудного и растленного помышления, — возможно, невольно для них самих, — словно некое чудо{стр. 22}вищное порождение негодного ума (οίον άλλόκοτόν τι κύημα φρενών απονενοημένων). И не только отсюда явствует, что они проповедуют поистине двубожие, в котором тщетно пытаются оклеветать нас, но также и из того, что они говорят о тварном и нетварном богоначалии и благоначалии.
30. XXX. Что же [означает], когда они [пребывающие] в Боге и от Бога причастия [μετοχάς] и начала сущих, причастностью к коим (ών τή μεθέξει) составилось все, — благость, жизнь, сущностность (την οντότητα), бессмертие, святость и тому подобное, — называют сущностями или ипостасями, созерцаемыми при Боге и прежде ангелов созданными во времени (εν αίώνι) [67], как и ими причаствуемые? Разве не платоновские идеи привносят они в Церковь Христову и не во многих богов соблазняют веровать, причастностью к коим составилось все? Но когда они опять же из приводимых нами речений Духа узнают, что сии [энергии] являются предвечными, то усиливаются [доказать], что сущность Божия не превосходит их. Стало быть, согласно им, эти [энергии] не от нее, и она не есть их причина. Ибо если [она] причина, то и превосходит [их]; а если не превосходит, то и причина не будет одна. Так что, согласно им, суть много причин, и [отсюда] по необходимости [получается] многобожие.
31. XXXI. Нам же, говорящим не только о двух, но и о многих безначальных, ничто не препятствует называть Бога единым и простым. Ибо мы не только безначальными, но и нетварными именуем покланяемые оные ипостаси и также все ипостасные [идиомы] Всевышней Троицы, единую природу Трех, и все при ней [обретающиеся] природные силы и энергии. Ибо, согласно опытному в божественном Максиму, «не присуще ни божественной природе что–либо тварное, ни человеческой — что–либо нетварное» [68]. Итак, поскольку они все суть не только безначальные, но и нетварные, то не наблюдается никакого противоречия, могущего совершенно разделить их друг от друга. «Ибо каждое положение, — говорит [Григорий Нисский], — из числа того, что говорится о божественной природе, таково, что даже если и различается по значению, не несет в себе никакого противоречия по отношению к тому, что говорится вместе с ним (προς τό {стр. 23} συνονομαζόμενον)» [69]. Но и из природных энергий и сил одно является высшим, как [их] причина, — триипостасная сущность; и для триипостасной сущности одно является вышестоящим, как [ее] причина, — неточная, по великому Дионисию, божественность, из которой происходят и к которой возводятся сверхсущностные светы божественности [70]. Так нами почитается единый Бог, триипостасный и всесильный, и пусть наши противники хоть лопнут [от злости]! А сложения никогда не будет ни из совершенных ипостасей, ни из сущности и ее сил или энергий, которые и эти [светы] сохраняют неподверженными [переменам] (απαθή), и сущность — неизменной. Ибо то, что не обладает ни единой силой или энергией, является не простым, а несуществующим. Таким образом, у нас Божество просто, и пусть клеветники хоть расшибутся. Ведь это не у нас, а у них, как следует из их учений, получаются многие и противостоящие [друг другу] боги или же один, составленный из противоположностей. И каких противоположностей? — Тварного и нетварного, хотя Он и по единой считающейся у них нетварной сущности безначален, и по тварным, по их мнению, Своим силам.
XXXII. Если же они скажут, что силы Божии не являются и безначальными, то много превзойдут и самое безумство Мани. Ибо по их учению получается, что Бог не только прежде творения не был всесильным, но и ныне не является таковым; ведь если Он начал быть всесильным вместе с началом творения, то [значит] и закончил, после того, как сотворил [все].
32. XXXIII. Ведь Мани отнимал от Бога силу зла, или, иными словами, силу небытия. И правильно, ибо Бог не может быть творцом зла, так как Он и не зол. А хуже всего у Мани то, что он эту [силу зла] относил к другому началу, не будучи в состоянии понять, что и ему свойственно происходить по справедливому попущению (ύποχωρήσει δικαία) Благого, а не от особого начала. Итак, Мани отнимал от Бога одну лишь силу зла, а эти — все силы отнимают от Бога. И к тому же, если силы и энергии Бога не имеют никакого различия между собой и по отношению к сущности, то и божественная воля ничем не разнится от предведения, и поистине провидящий все Бог будет, согласно Акиндину, желающим зла, до чего не доходил в своих мудрованиях даже Мани. Объявив, таким образом, оную Самоблагость причиной зла и отвергнув всесилие Бога ради того, чтобы не учить о многих нетварных и чтобы не получилось у них много богов (ибо слово «все» [употребляется] по отношению ко многим и в чем–то [друг от друга] отличным), они снова через то, что думают, будто все говоримое о Боге означает сущность, и все по природе прису{стр. 24}щее Ему ничем не отличается от [самой] природы, не просто сложным, но многосложным и многосущностным делают Бога, тогда как божественный Кирилл говорит: «если каждое из по природе присущих Богу [свойств] означает сущность, то Бог состоит из стольких сущностей, сколько видится по природе присущих Ему [свойств]» [71]; а великий Василий пишет: «если, собрав все божественные имена, заключим их в сущность, то покажем Бога не только сложным, но и составленным из неоднородных частей, потому что каждым из сих имен обозначается нечто иное» [72].