Но эта краткая идиллия объясняется не идеологическими убеждениями и не политической волей, а геополитическими интересами. СССР укрепил свои позиции после Второй мировой войны, но не имел поддержки на Ближнем Востоке; в наличии были арабские страны с традиционным укладом жизни, в которых коммунизм никого не впечатлял, находившиеся под властью феодалов-диктаторов при поддержке Великобритании; постоянно усиливающееся давление Соединенных Штатов против экспансии Советского Союза (это было начало эпохи доктрины Трумэна); а также еврейские общины в Палестине, борющиеся с британским империализмом, имеющие в своих рядах многочисленных выходцев из России, увлеченные идеей коллективных хозяйств и, в большинстве своем, сторонники марксизма. При таком раскладе и имея уверенность, что возникновение еврейского государства будет дестабилизирующим фактором для арабских стран и усугубит враждебность по отношению к Великобритании и США (а потому будет благоприятно для советского проникновения в регион), Сталин быстро решил, кого он поддерживает. С 1946 года по 1947 год, всемирный лидер левых превратился в «объективного союзника» евреев в Святой земле. Однако это ничуть не помешало Сталину проводить антисемитскую политику внутри СССР. Достаточно вспомнить заказное убийство председателя Еврейского антифашистского комитета (ЕАК), главного режиссера Государственного еврейского театра Соломона Михоэлса и лишение свободы более ста евреев, связанных с ЕАК, обвиненных в том, что они «безродные космополиты». Это произошло в 1948 году, в том же году, когда СССР и только что созданное государство Израиль обменялись посольствами. Затем последовали один антисемитский процесс за другим; безумное «дело врачей» в 1953 году; Вячеслава Молотова заставили развестись с женой-еврейкой; репрессировали писателей, поэтов, ученых и политиков еврейского происхождения. Среди расстрелянных — такие имена, как великий идишистский поэт Перец Маркиш, поэт Ицик Фефер, писатель Давид Бергельсон. Тем не менее, общее отношение европейских левых под прикрытием позиции Советского Союза, которую тот десятилетиями занимал по отношению к арабо-израильскому конфликту, идет не от векового российского антисемитизма, полностью усвоенного советским «новым человеком», а скорее от внешней политики, проводимой СССР с самого зарождения отношений с Израилем. Историки объясняют почти мгновенное «изменение курса» советской политики в отношении вхождения в политические альянсы двумя основными факторами. Один из них — внутренний: убеждение, что российские евреи являются своего рода пятой колонной на службе нового государства. В этом отношении имеет историческое значение чрезвычайно радушный прием, оказанный евреями-москвичами Голде Меир как новому послу в Москве. С другой, геостратегической точки зрения, это легко объяснимо. Расчет Сталина на нечто вроде «еврейского марксистского аванпоста» на Ближнем Востоке не оправдался. Израилю, случайному результату «холодной войны», созданному при объединенной поддержке СССР и США, было необходимо достичь хрупкого равновесия между американскими деньгами (5 млн. североамериканских евреев служили страховкой жизни) и легко ранимыми чувствами израильских избирателей, 18 % которых были настроены просоветски. Как говорит Дж. Кулла: «Отказ от принятия любой из двух сторон и занятие позиции на одинаковом расстоянии от Вашингтона и Москвы казались идеальной формулой». Эта формула и была использована Бен Гурионом. Затем разразилась война в Корее; Израиль проголосовал так же, как и западный блок; началась широко распространенная коммунистическая паранойя на предмет еврейского заговора, дошедшая до кульминации на прославившемся процессе против Слански, первом процессе в истории антисемитизма в эпоху после Катастрофы, на котором официально заявлялось о «международном еврейском заговоре», подверглись преследованию и осуждению несколько чешских евреев, включая генсека партии Рудольфа Слански, а Израиль обвинили в том, что он — «страна шпионов». Провозглашение, что сионизм — «враг рабочего класса номер один», сделанное вскоре после процесса, упало во время длительного клеветнического процесса, как созревший плод с дерева.
После смерти Сталина политика Хрущева определяла не только внешнюю политику стран Варшавского блока, но и отношение всех интеллектуалов левого толка во всем мире, вплоть до прихода Горбачева: безоговорочная поддержка арабских стран, которая включала и колоссальную военную помощь; противостояние Израилю в международных организациях; давление, оказываемое на зависимые страны, с требованием враждебно относиться к Израилю; несколько показных разрывов дипломатических отношений; навешивание на Израиль клейма «пешки американского империализма»; ходатайство в пользу арабских стран, которое приравнивалось к либерализму и борьбе за справедливость; а также более или менее откровенная поддержка палестинских террористических группировок, которые вскоре должны были появиться. Резолюция ООН под номером 3376, одобренная 10 ноября 1975 года, которая осудила сионизм как «одну из форм расизма и расовой дискриминации», должна была стать кульминацией процесса постепенной криминализации, которая столь же легко объяснима соображениями геополитики, сколько нездорова в смысле идеологии и нравственности. Разумеется, это было также ознаменованием полного провала миссии ООН как борца за фундаментальные права человека — провала, который начался за несколько месяцев до того, когда 13 ноября 1974 года ООН позволила Ясиру Арафату выступить с речью в Генеральной ассамблее с «винтовкой борца за свободу» в руках. Другими словами, ООН официально утвердила терроризм как средство сопротивления.
Сегодня источники всего — в печати, в университетах, в интеллектуальных кругах — это они информируют значительную часть общества. Это они превратили демократическое государство Израиль в самую опасную страну мира. Это они изображают демократически избранного премьер-министра, Ариэля Шарона зловещей фигурой, достойной сравнения лишь с нацистами, при этом никогда не судят ни одного исламского диктатора. Это они идеализируют палестинских террористов, но при этом презрительно игнорируют свои израильские жертвы. Это они превозносят коррумпированного, бесчеловечного и деспотичного руководителя Арафата в качестве лидера романтической и героической битвы (он занял место Че Гевары на плакатах повзрослевших бывших революционеров, ставших теперь уважаемыми интеллектуалами). Это они превращают лауреата нобелевской премии в области литературы, чей антисемитизм является неотъемлемой частью его закоренелого коммунизма, в своего духовного руководителя, в гуру, который выступает против израильской стены, сооруженной ради спасения жизней, но который всегда видел достоинства берлинской стены. Источники всей этой мощной струи политически правильного общественного мнения, облаченного в белые одежды солидарности и справедливости — это составляющие большого исторического явления, порожденного десятилетиями антисионистской риторики, очернительства евреев и покровительства всему арабскому миру. Хоть европейские левые движения и продолжали свой роман с Израилем в течение двух десятилетий, как пишет Ален Финкелькраут (Alain Finkielkraut), их отношения развернулись на 180 градусов с конца 1960-х. Во-первых, усилилась криминализация Израиля со стороны Советского Союза; во-вторых, в промежутке между демонстрациями против войны во Вьетнаме и маем 1968 года левые в Европе открыли для себя «третий мир» — последний утопический оплот сопротивления империализму; и, наконец, тысячи уцелевших в немецких гетто, концлагерях лагерях смерти узников, «будущих социалистов и колхозников», быстро превратили страну в научную, технически развитую и военную державу, тем самым преобразив Израиль из Давида в Голиафа. Как пишет Джоан Кул-ла: «с тех пор, после слияния третьего мира и классического коммунизма, на Западе появилась новая мифология, новая система символов и новая иконография: рядом с героическими вьетнамскими борцами за свободу, которые под мудрым руководством Дядюшки Хо и генерала Джиапа сопротивлялись американскому империализму в джунглях Индокитая, возникли федайины и Арафат, их предводитель, в неравной битве с Израилем — вашингтонским плацдармом на Ближнем Востоке». С тех пор страны коммунистического блока направили все свои силы на дипломатической арене против Израиля. СССР вновь и вновь поставлял оружие врагам Израиля. Ультралевые террористические группы устанавливали связи с целью сотрудничества с Организацией Освобождения Палестины, которой оказывалась организационная поддержка в обмен на возможность проходить подготовку в партизанских лагерях в Ливане. Само собой разумеется, что, например, активисты «Красной армии» из Германии участвовали в некоторых из самых скандально известных угонов самолетов; французское движение «Прямое воздействие» (Action Directe) стояло за преступлениями против Израиля в Париже в 1982 году; Фронт освобождения Палестины совместно совершал преступления и с итальянской «Красной бригадой», и с Нихон Секи Гунха, Красной армией Японии, когда они убили двадцать семь пассажиров в аэропорту г. Лод в 1972 г. Поскольку по-другому и быть не могло, в сфере идеологии также происходило укрепление связей между левыми в странах Запада и активистами палестинского освобождения. Эти связи, то улучшавшиеся, то ухудшавшиеся, сохранились до сих пор. Коммунизм потерпел поражение, а очернительство Израиля продолжилось.