Мила изумленно хлопала глазами: «Гвидон? Это что получается, эта рыжеволосая девушка — Царевна Лебедь? А я тогда кто? И я, вообще, где? Очень, кстати, своевременные вопросы».
— Подожди, — нарушила молчание Мила, — Я не понимаю.
Царевна изумлённо приподняла одну бровь:
— Ты умеешь говорить? А почему раньше молчала? Я тут три дня уже и ни слова от тебя не слышала.
Про предыдущие дни Мила точно не могла сказать, а вот про сегодняшнее утро ответила:
— Спала. А где я?
— Так ясно где, на острове Буяне, столице тридевятого королевства, в замке Мелитрисы.
— А я кто?
— Слушай, Жар-птица, странная ты какая-то, и вопросы странные задаёшь.
«Так, теперь понятно, только все равно непонятно…» — подумала Мила.
А царевна продолжила:
— Мне тебя Гвидон подарил на помолвку нашу, в знак любви и счастья, — она поморщилась, — Говорит, самолично тебя в волшебном лесу изловил.
«Надо срочно что-то правдоподобное сказать, почему я такие вопросы-то задаю, думай Милка, соображай. О, точно!»
— Пока меня ловил, я головой ударилась и теперь тут помню, а тут не помню. Тьфу, ну, в общем, не все помню я.
— Бедненькая, — пожалела ее Царевна.
— Я не поняла, ты что не рада, что замуж выходишь? Я читала, что у вас там любовная любовь, он тебя от коршуна спас.
— Читала? — удивилась рыжеволосая. И Мила прикусила язык, сейчас сболтнёт что-то лишнее. Сперва надо бы разжиться информацией, как она сюда попала и как вернутся назад, — Ты умеешь читать?
Мила выдохнула:
— Конечно, умею. Я девушка, ой, в смысле, птица умная.
— Ну да, ну да, — рассеянно пробормотала царевна, — Всё, что болтают в городах — это враньё, сплетни. Не хотела я за него замуж, ты же его видела? — и Мила неуверенно кивнула. Признаваться, что она ни сном ни духом не представляет как выглядит ее неугодный жених, она не стала.
— Ну и вот, красивый, подлец. Но до чего тюфяк. Да им же мамочка вертит, как хочет. Это она решила, что я выгодная партия. И он женится. Ему вообще все равно на ком женится. Хоть на мне, хоть на козе кривоногой из соседнего государства. На кого мамочка укажет, ту и осчастливит.
— А ты отказать не можешь? Почему? — недоумевала Жар-птица.
— Так кто ж царевну спрашивает, батюшка решил и вперёд. Мы, царевны, народ подневольный, — её глаза заблестели, и Мила тоже не удержалась, всхлипнула.
— Мне бы весточку любимому отправить, чародею своему, — царевна смахнула слезы и уселась за стол, подперев рукой щеку.
— Чародею? — Мила заинтересованно подвинулась к краю клетки, ближе к царевне.
— Ну, да, — покраснела та, — Только я теперь не знаю, жив ли. Понимаешь, когда мы виделись в последний раз, на нас напали. Гвидон со своей стражей. Мы всегда встречались вдали от всех на рассвете, чтобы никто нас не видел. А в этот раз все пошло не так. Они появились так внезапно, любимый только успел оттолкнуть меня в сторону, как в него вонзилась стрела. А меня схватили и привезли сюда.
— А ты сбежать не пробовала?
— Пробовала, потому теперь и решетки на окнах, — вздохнула Лебедь.
«Да, тупик, улететь точно не получится. Надо же что-то делать. Мне домой надо, а не в клетке сидеть. Да и с девчонками понять бы, что случилось», — размышляла Жар-птица.
Царевна ковыряла в тарелке с кашей без особого аппетита, в то время как Мила тоже была не прочь уже и перекусить.
— Царевна, не мучай кашу, а? Отдай мне, если не хочешь.
Девушка молча подвинула тарелку к решетке и Жар-птица возмущённо заметила:
— И? Предлагаешь через прутья есть? Выпусти меня, будь человеком. Надоело в клетке сидеть.
— Ой, прости, — Царевне стало неловко, что такая мысль даже не пришла ей в голову. Она распахнула дверцу, — Конечно, выходи.
Мила доела кашу и покосилась на блинчики. Намёк был понят, и блинчики исчезли в мгновение ока.
— Ммм, как хорошо, — Жар-птица уселась на стол и облокотилась спиной на свою клетку. Если бы не ее золотое свечение, то она сейчас напоминала бы гибрид курицы и павлина. Этакая курица с павлиньим хвостом и огромными крыльями, и все это великолепие золотого цвета.
После завтрака настроение стало чуть лучше, и Мила решила спросить:
— Слушай, Царевна, а давай еще раз сбежать попробуем?
Та с сомнением посмотрела на подругу по несчастью.
— А что? Решетки же только на твоём окне? — получив утвердительный кивок, она продолжила, — Ну вот, я пролезу через прутья, — тут Царевна с сомнением осмотрела тушку, изрядно пополневшую после блинчиков, — Пролезу, пролезу, у меня метаболизм хороший, к вечеру буду стройна аки березка белая. Потом проберусь к дверям, из коридора засов отопру, ну, а там дело техники. В окно и на свободу!