Дядюшка Троцкого Абрам Животовский уютно обосновался в Стокгольме, где вместе с Ашбергом занимался реализацией награбленного. А сестра Льва Давидовича Ольга, жена Каменева, председатель специально для нее созданного Международного отдела ВЦИК устраивала за границей выставки ценностей и товаров, которые большевики предлагали иностранным партнерам. Ее компаньоном стал директор фирмы “Вестингауз Электрик” Ричард Крейн. Тот самый Крейн, который в качестве представителя Вильсона принял участие в организации Февральской революции. После операций, которые он провернул с Ольгой, этот бизнесмен сделал широкий “благотворительный” жест — подарил Гарвардскому университету колокола московского Свято-Даниловского монастыря. Чего ж не расщедриться за счет краденого? (Кстати, еще одно “совпадение” — и офис Крейна, и упомянутая компания Отто Кана “Америкен Интернешнл Корпорейшен” для эксплуатации отсталых стран располагались по уже известному нам адресу — Бродвей-120 [158]).
В делах по разворовыванию российских богатств встречаются другие “знакомые” лица. Возглавлял Гохран, помогая Льву Давидовичу расхищать хранившиеся там ценности, выдвиженец Свердлова цареубийца Юровский. В комиссию по разграблению Церкви вошел другой цареубийца, Белобородов. У Александра Гомберга, бывшего “литературного агента” Троцкого, в Советской России неплохо пристроились братья. Сергей Гомберг (Зорин) стал референтом у Зиновьева, возвысился до члена ЦК. А Вениамин Гомберг возглавил Русско-Германскую торговую компанию и Всесоюзный химический синдикат. Бывший директор заводов Нобеля Серебровский, на квартире коего Лев Давидович жил в 1917 г., сперва занялся поставками для Красной армии, потом получил под начало Главнефть и Союззолото. Ну а Вениамин Свердлов, заняв пост начальника отдела ВСНХ, по-прежнему поддерживал отношения со своим старым партнером Сиднеем Рейли — и через него перепродавал за границу пушнину, нефть, антиквариат…
Знал ли об этих безобразиях Ленин? Да, знал. Но по какой-то причине вынужден был терпеть их. Летом 1921 г. он попытался было бороться с Троцким. 16 июня по предложению Ленина Политбюро приняло постановление об освобождении Льва Давидовича от обязанностей наркома по военным и морским делам и направлении его наркомом продовольствия на Украину — в “почетную ссылку” [157]. Однако Троцкий постановление просто напросто проигнорировал. 27 июля он встретился с Владимиром Ильичем с глазу на глаз, и сразу после беседы Ленин идет на попятную, рассылает членам Политбюро записку об отмене прежнего решения. Какой уж у них произошел разговор, остается тайной. Но ясно, что у Троцкого имелись определенные рычаги для давления на Ленина. Один из биографов Льва Давидовича, Нагловский, упоминает, будто между ним и Лениным существовало какое-то “джентльменское соглашение”.
После упомянутой встречи Владимир Ильич не только отменяет опалу, но почему-то считает нужным дополнительно ублажить Троцкого! Отдает в его ведение ряд промышленных и сельскохозяйственных предприятий в окрестностях Москвы, получивших название “Москуста”. В марте 1922 г. инспекция Рабкрина выявляет в “Москусте” вопиющие злоупотребления. Нормально работавшие предприятия оказались за полгода развалены, превратились в обычную “отмывочную” кормушку для перекачивания на нэповский рынок государственных средств [157]. Но и это сходит Троцкому с рук. Никаких мер в отношении него не предпринимается. Что еще раз подтверждает — Ленин успел попасть в некую очень даже заметную зависимость от Льва Давидовича.
“Вождь номер два” находился в пике своего могущества. Жил по-царски, заняв дворец Юсупова в Архангельском. Держал штат лучших поваров, прислуги. Проводил собственные приемы, переговоры, совещания, о которых не считал нужным информировать правительство. Очень тщательно следил за своим здоровьем, его опекали персональные врачи, даже в самые тяжелые момент гражданской войны Троцкий не забывал брать отпуска, ездил на курорты, на охоты и рыбалки [35]. И все же Ленин вел собственную линию. Точно так же, как Брестский мир он считал вынужденной, временной мерой, пока не получится разжечь революцию в Германии, так и в начале 1920-х считал “временной” необходимость ублажать иностранных хищников. Был уверен, что экономические связи позволят “революционизировать” страны Запада. Так что издержки в его глазах получались оправданными. Ну а против Троцкого Владимир Ильич начал использовать Сталина.